Одежду, которая на нем была в момент обнаружения Зигвардом, долго изучал княжеский портной, который в конце концов сказал, что она волшебная. По-другому нельзя было объяснить происхождение таких мелких стежков и такого странного материала, который не намокает и не горит, но плавится и плохо пахнет. А обувь была совсем странная, и описать ее было нельзя никак. В мире не было аналогов, обувь не с чем было сравнить.
Астролог он был тоже совершенно некудышный, как Зигвард убедился впоследствии. Он придумывал какие-то странные названия звездам и планетам, находил между ними непонятные связи, и утверждал, что за видимыми планетами находятся также невидимые, далекие и совсем маленькие, и что там, на этих планетах, никогда не рождается ржавчина. А где рождается ржавчина, спросил его однажды Зигвард? Здесь, ответствовал Базилиус. На том и поладили.
Тем не менее, дом Базилиуса, и эта самая пещера, стала вдруг пользоваться у придворных небывалой популярностью. Кто-то выследил, куда иногда отлучается Зигвард, и совершил проверку. К Базилиусу стали регулярно ездить, задавая дурацкие вопросы о будущем, на которые Базилиус давал не менее дурацкие, и очень туманные, ответы на ломаном ниверийском. Легенда о том, что он происхождением из Вантита, распространилась быстро, и Базилиус ее не опровергал.
— Слушаю, о князь, — сказал Базилиус.
— Попал я в переделку, Базилиус, — сказал Зигвард, садясь на землю перед костром и скрещивая ноги. — Расскажи-ка мне о будущем этой нашей замечательной страны.
— Именно что князь интересует?
— Когда моя дочь достигнет совершеннолетия.
— Через семнадцать лет.
— Это я и так знаю, — сказал Зигвард. — Что будет со страной через семнадцать лет? А?
— Будет со страной?
— Что тебе вообще известно о стране? Я до сих пор не знаю, когда ты врешь, когда темнишь, когда правду глаголешь. Говори. Что ты знаешь о Ниверии?
Базилиус выглядел озадаченным.
— О Ниверии? Что я знаешь о Ниверии. Немного. Мало. Ну, скажием. Арабские сурсы ее упоминать.
— Птица и камень! Что такое арабские сурсы?
— Арабские — это такие лиуди. Сурсы же — просто сурсы. Не знаю, как сказать. Ну, фолианты.
— И ты читал эти фолианты?
— Нет. Я читал фолианты об этих фолиантах. Понимать? Фолианты.
— Ладно, так и быть, не надо об этом. Все равно не пойму. В общем, рассказывай, что будет через семнадцать лет.
— Я готовый, — сказал Базилиус.
Он вынул из мешка и разложил на полу свои таблицы и таблички. Зигвард всегда сомневался в нужности этого инвентаря, но, как истый прагматик, понимал, что любая система включает в себя набор ритуалов, которые необходимо выполнить, чтобы система заработала, даже если они и кажутся кому-то, кто не знаком с системой, абсурдными. Базилиус бормотал себе под нос на непонятном языке, некоторые слова которого после многократного повторения в течении многих лет были Зигварду известны.
— Если бы только, — сказал Базилиус.
— А?
— Знать бы я, какой год. Какой вот это год. Прямо сейчас.
— Семь тысяч триста восемьдесят второй, — сказал Зигвард. — От Сотворения.
— Нет, — раздраженно отмахнулся Базилиус. — Не тот год. А этот… Придон? Придон. В каком году?
— Около семисот лет назад. Дался вам всем этот Придон.
— Дался? Дался. Семьсот назад. Сурсы упоминаются. Двести и двести, и триста. Ну, значит сейчас год восемьсот десятый. Гипотетический. Добавливайем семнадцать. Добав…
Базилиус добавлял семнадцать в течении следующих десяти минут.
— А князь родился в лето, — сказал он вдруг.
— Ты про меня?
— Да.
— Да. Летом.
— Яблони цветать? Цвести?
— Когда я родился? Вроде да.
— Близнецы, — сказал Базилиус.
— Какие еще близнецы?
— Знак такой. Зодиачный.
— А это что значит?
— Не мешать. Какой год получиается по календарь шинуа?
— Не знаю.
— Без значимости. Гипотетически, свинья.
— Сам ты свинья.
— Не я. Год. Год свинья. Когда князь приезжать сюда, видна была Урса Минор?
— Что такое Урса Минор?
— Много звезды вместе. Похожий на ковш.
— Созвездие. Большой Ковш! Конечно. Была.
— Большой? Ну, пусть.
Астролог некоторое время сидел, задумавшись.
— Ну, гипотезируем, что каждая карта соответствовала каждый год календарь шинуа, помимо двух. Гипотезируем дальше, что бубны и черви фаворабль, а трефы и пики не фаворабль. Пять — свинья, еще пять уходием, семь — дракон, Князь — Крыса, Княгиня — Лошадь, Туз… Семнадцать лет?