Князь кивнул.
— Крыса, свинья… а семь что?
— Дракон, — подсказал Зигвард.
— Дракон, — подтвердил Базилиус, радуясь. — Дракон, Лошадь. Дракон опять. Как много карты?
— Шестнадцать, — подсказал Зигвард.
— Означает, что следуйет наша карта. Ну вот. Батс!
Он бросил карту наземь. Оказалось — джокер. Базилиус недоуменно смотрел на карту. Зигвард улыбнулся. — Нет такого года, да? — спросил он.
— Нет, — сказал Базилиус сокрушенно.
— Ну, нет, так нет.
— Что же это означайет?
— Возможно, Создатель не хочет, чтобы я знал будущее.
— Нет. Может. Подождать. Я узнал! О да. — Базилиус помотал головой. — Все календари неверно. Все. И твой неверно. И шинуа. Каждый четвертый год лишний день. Каждый четвертый сто лет лишний год.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал Зигвард насмешливо. — Ты хочешь сказать, что все, что мы должны сделать — придумать этому лишнему году название? Какое-нибудь животное, да?
— Да. Исключийтельно, да?
— Совершенно исключительно, — подтвердил Зигвард. — Ну, давай придумаем. Ну, скажем, год крокодила. Как тебе?
— Нет, — сказал Базилиус. — Слишком… слишком…
— Слишком очевидно, — предположил князь.
— Да. Нужно тайное.
— Таинственное?
— Да. Какого больше нет. Было, теперь нет.
— Хм. Вымершее животное какое-нибудь.
— Да. Вот, я знаю! Мамонт.
— Это что такое?
— Это слон такое. Но с волосом.
— С одним волосом?
— Нет. Много волосов.
— И где же такое было?
— Было, — уверенно сказал Базилиус. — Было. Слушай меня, о Великий Князь! Год Мамонта не имейет масть. — Он снова поразглядывал таблички. — В Год Мамонта, который будет наступить через семнадцать лет, большие изменять произойти в стране твоей, о Зигвард! Достойнейший победил жестокого! Сын новый правитель женить на жене. Честь спасейн.
Помолчали.
— И это все? — спросил Зигвард. — Сын нового правителя женится?
— На жене.
— Не на теще же ему жениться. Конечно на жене.
— На твоей жене, о князь. — Астролог потупил глаза. — Я жалок. Так по астрологии. Это будет сын. Твой сын.
— По-моему, ты все-таки дурак, — сказал Зигвард задумчиво. — Что ты плетешь, какой сын, какая жена. Инцест?
— Нет. Совсем нет.
— Ничего не понимаю. Ладно. Вот тебе за труды. Пойди поспи, что ли.
Зигвард бросил мешок с золотыми радом с Базилиусом и вышел.
Было раннее утро. Похолодало.
Постучав и получив разрешение, камердинер вошел к Фалкону в опочивальню. Фалкон был уже одет.
— Да?
— Извините меня, мой господин. Мальчишка пропал.
— Какой мальчишка?
— Волчонок. Сын артанской сволочи. Вчера был, а сегодня его нет. И дети говорят, что он сбежал ночью через окно. Простите меня, господин мой. Мы уж обращались к колдуну.
Фалкон поморщился.
— Сколько раз вам говорить, камердинер. Вы живете в просвещенное время, в просвещенном городе. Ну, какие колдуны? Что за глупые суеверия?
— Да уж самый лучший колдун, господин мой. Самый дорогой. Он говорит, я вам его найду скоро. Я его, говорит, вижу. Как он бежит по дороге, все бежит, бежит…
Фалкон знал, что за колдун. Хок несколько раз использовал его, как осведомителя. К колдуну ходила знать.
— Ну, что делать, — сказал Фалкон. — Далеко он не уйдет, холодно. Надо искать. Не так уж это и сложно. Шел бы ты к охранникам, пусть ищут чернявого паренька лет девяти или десяти. Сколько таких в столице? Два десятка.
— Чернявого? — переспросил камердинер.
— Да. А что?
— Он беленький.
— Как беленький?
— Совсем светленький. Белее, чем мои дети.
Фалкон присел на край кровати. Некоторое время он молчал.
— И никого не насторожило, что сын артанского князя — блондин? — спросил он. Он протянул руку, схватил колокольчик и раздраженно позвонил. Вбежал охранник. — Комод пусть приедет. Прямо сейчас, — сказал Фалкон.
Комод слегка успокоил Фалкона, сказав, что было много случаев, когда артанские князья путались с пленными женщинами, и славскими, и ниверийскими, и оставляли их у себя в домах наложницами, а детей признавали, как своих.
— Слушайте, Комод, — сказал Фалкон мрачно. — Вы, когда везли его два года назад в Астафию, а потом раз в месяц навещали… У вас мыслей не возникало? По поводу неких странностей наследственности?
— Я думал, что вам с Хоком лучше знать.
— По-моему, у вас мозги жиром заплыли. Вы страшный обжора, Комод.
— Это чистая правда, Фалкон.
На это сказать было нечего. Фалкон отпустил Комода, который немедленно направился в заведение на противоположной стороне улицы. В общем, объяснение, предложенное Комодом, было вполне логичным. Но нужно было навести справки.
Еще можно было, конечно, казнить камердинера и половину слуг, тогда оставшиеся в живых в полчаса нашли бы мальчишку и привели домой. Но город не был пока готов к таким простым и эффективным мерам и методам. Город был слишком сложен, слишком многогранен, и очень плохо управляем. Следовало упростить.
Был день Речи Великого Князя В Рядилище. С утра было солнечно. На форуме произносились пламенные речи против военщины. Ораторы издевались над «преувеличенной угрозой» нападения со стороны Артании и уверяли слушающих, что сожженный два года назад Кронин — результат политики Рядилища, постоянно обижающего Артанию и вообще всех. Фалкона упоминать опасались. Люди Фалкона, присутствующие на форуме, незаметно записывали, а то и просто запоминали, имена ораторов.
Первый Наследник с большой неохотой отодвинул хорошей работы статуэтку, изображающую историческую дуэль Придона с Сарояном, и мрачно посмотрел на отца.