– Что она пела?
– В основном оперные вещи. Иногда блюз. Без аккомпанемента. Основную тему из «Песни коноплянки». Это было потрясающе. Пришел император. Все пришли; твоя жена была восхитительна.
Он ловко свернул папиросу и передал ее мне. Я отказался, ведь курение – это дурная привычка.
– Ха! Горшок. Чайник. Император слушал Свэллоу, и казалось, что ему это нравится… Я всего лишь во второй раз видел Сана вне Тронного зала… После этого он говорил с ней. Он сказал, что ее выступление было замечательным, но она не может присоединиться к нам. Кошка. Голуби. Она была измождена – она даже была не такой рыжей, как обычно. После этого разговора она окончательно вышла из себя. Женщин и корабли нужно иногда приводить в порядок. Возможно, с твоей помощью у нас бы получилось утихомирить ее. Думаю, ты ей нравишься. Птицы. Перья. А теперь она говорит, что отправляется на фронт…
– Что?!
– Да, именно так. Она не послушает Молнию. Он в такой заднице, какую ты только можешь себе представить, однако он сам в этом виноват. Сердце. Рукав. Он – влюбленный дурак, и всегда им был. А Круг не крепче, чем его самое слабое звено.
– Молния не дурак!
– У тебя никогда не было отца, так ведь? – спросил Туман.
– Нет… А к чему ты это спросил?
– Пора уже вырасти, бродяга. Ты крутишься вокруг Молнии, подобно одному из его псов. И ты лижешь его руку, если он позволяет.
Глупости.
– Я хочу знать насчет Свэллоу – когда она отбывает?
– Я думаю завтра, или даже сегодня – уже почти полночь. Удар. Железо горячо, говорит она мне, но я думаю, она просто хочет убраться подальше от Замка, чтобы избежать затруднений. Я заметил, что все возлюбленные Молнии выглядят одинаково. Это потому…
– Она возьмет свой фюрд?
– Конечно. Они уже собираются в дорогу. Я отбываю в Перегрин, поскольку Ата хочет обсудить со мной что-то по поводу нашей дочери. Разлука. Любовь сильнее.
Я взглянул на него совершенно больными глазами, поскольку мои зрачки очень сузились. Наркотик действовал.
– Так же, как когда Станиэль покинул Лоуспасс.
– Да. Сковородка. Огонь. Но рыжая лисичка слишком сообразительна для того, чтобы попадать в неприятности, как богатенький мальчик. Мел. Сыр. Без обид, но я хочу, чтобы богатенький маменькин сынок остался королем – я уверен, он не посмеет вмешиваться в мою торговлю в Перегрине. Проклятый Данлин облагал табак налогами.
Я решил, что Туман не прав, – Станиэль достаточно глуп для того, чтобы совать свой нос всюду.
Император и я были единственными, кто знал, насколько в действительности тяжело положение. Чтение чужих писем возлагает и очень большую ответственность.
– Император запретил Свэллоу ехать на фронт?
– Напротив, он сказал, что это – ее выбор.
– Проклятье!
Я попытался удержаться на трясущихся ногах, и у меня даже получилось, хоть и не очень уверенно. Мне нужно было отправиться к Свэллоу и переубедить ее. На фронте она не протянет и минуты.
– Куда ты идешь? – спросил Туман.
– Мне нужно ее увидеть.
– Не глупи, бродяга. Спешка. Скорость. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы…
– Не беспокойся. Мне надо идти.
Я покачнулся, и Туман сосредоточил все свое внимание па пиве.
Говорю тебе, Янт, сперва отдохни. Тебе пришлось несладко.
– Дурь гонит меня вперед.
– Не то состояние…
Я прошел через весь зал и почти добрался до двери, когда потерял сознание. Проснулся я в своей кровати двумя днями позже.
ГЛАВА 7
Перехватить отряд Свэллоу было не так уж и трудно, хотя мне и пришлось несколько раз приземляться, чтобы поблевать. Они двигались по Эскской дороге на север, к Авии, и колонна всадников, пехотинцев и повозок с фуражом растянулась на семь километров. В то время как Свэллоу и Молния, гордо возглавлявшие войско, уже миновали наполовину заросшее лесами поместье Эске, хвост их фюрда только входил в него. Те, кто находился в середине, помогали друг другу переправляться через реку. Когда Свэллоу миновала кладбище Квадривиум, солдаты из середины колонны собралась вместе, чтобы окинуть взглядом поместье, а конец отряда еще форсировал водную преграду. Когда же Свэллоу пересекала границу Авии, середина ее колонны еще тащилась через кладбище, а конец и вовсе находился в Эске. Она ехала мимо Силк-Милла и Донэйса, Фойна, Слотэрбриджа и Плазы де ла Пример-Аттак. Проходя по Рейчизуотеру, ее войско перекрыло все городское движение. Молния немного вытянул шею, чтобы окинуть взглядом стену здания, где хранилась казна Микуотера.
Сейкер ехал, выпрямившись в седле, рядом со Свэллоу; на его лошади была красная попона, а доспехи самого лучника сияли подобно солнцу. Довольно часто он оглядывался назад, словно собака, чуявшая опасность. Однако спорить со Свэллоу он прекратил уже давно и теперь следовал за ней просто для ее безопасности, потому что знал: она не станет доискиваться причины. Я подумал, если бы у него было достаточно сил для того, чтобы остановиться, Свэллоу была бы вынуждена продолжить путь в одиночестве. И уже километров через десять она почувствовала бы сомнения и вернулась к нему. Но каждый из них невольно подстрекал другого двигаться дальше, и они излучали опасную храбрость, которая поднималась вверх подобно теплому воздуху. Волосы Свэллоу отливали медью, на коленях у нее лежала гитара. Ее штандарт с изображением дельфина развевался на ветру. Фюрд двигался вперед, шелестя опавшими листьями, погруженный в размытые цвета осени: пожелтевшего каштана, ржавчины и золота.
И все это время я парил над ними в вышине, как бумажный змей.
На самом деле я не мог повлиять на эту странную ситуацию, закрутившуюся из-за неразделенной любви Молнии к музыкантше. Хотя мне доверяли оба, я все же не был настолько близок, чтобы вмешиваться со своими попытками разрешить их проблему.
Невольно желая внимания, я однажды принял слишком большую дозу наркоты, но даже этим не смог вызвать гнев Молнии – настолько он был увлечен Свэллоу. И та не снизошла до меня, хотя мое дивное состояние не заметить было практически невозможно. Решительная Ондин не обращала внимания на мужчин.
Я не буду забивать вам голову рассуждениями на тему природы любви, поскольку слишком мало о ней знаю. Думаю, мое неумение, а может, нежелание любить уберегло меня от многих неприятностей. В моей жизни было достаточно женщин, начиная с Серии в Колесе и заканчивая Терн, но мне до сих пор незнакома страсть, сжигавшая Молнию. Я заметил: влюбленные очень привязаны к местам, где они бывали вдвоем, даже если это трамвайные остановки холодными ночами, и подобное поведение дает мне право считать, что любовь не просто слепа – она ослепительно глупа. Я люблю Терн, но у меня есть на то причины, к тому же взаимоотношения не причиняют мне неудобств. Молния исповедовал старомодный способ любить, и это сотрясало основы его естества.
Впервые Молния увидел Свэллоу в опере в Хасилите. Ее выступление стало сенсацией, зрители аплодировали стоя. В то время Молния практиковался в стрельбе на Длинном поле, в Микуотере. Он немедленно взял карету, чтобы посмотреть на «новое дарование». Все билеты в «Гранд-Морене» были распроданы, но у Молнии была личная ложа так близко к сцене, что он мог смотреть ей прямо в глаза. Когда она вышла на авансцену и запела, он, весьма заинтригованный, перегнулся через перила и случайно выронил свою программку, которая медленно, в полной тишине опустилась у ее ног. Остальное время он провел во тьме ложи, обхватив голову руками, настолько его поразил великолепный голос юной певицы. Он решил послать ей красные розы, и цветов для нее срезали столько, что с тех пор в Авии розы встречаются крайне редко.
Молния заплатил мне, чтобы я передал Свэллоу его первое письмо. Я обнаружил ее за сценой; на ней было полосатое трико и зеленый вельветовый платок. Визит императорского Вестника напугал ее. Потом, прочитав послание, она и вовсе упала в обморок, и мне пришлось приводить ее в чувство с помощью нюхательной соли.