Короче, привлекло.
И маршрут путешественника изменился. Теперь в число достопримечательностей, подлежащих немедленному осмотру, турист включил некое строение, одиноко поднимающееся над колышащейся темно-зеленой громадой Чудурского леса.
В Башне. Первая ночь месяца Барса. Полнолуние
Закончился месяц Паруса, выпустив на небосвод погулять-порычать созвездие Барса, любителя поваляться на жарком летнем солнышке. Лесное население добросовестно нагуливало жирок и трепетно ожидало разнообразного пернатого и мохнатого прибавления; крестьяне пережидали короткие ночи, чтобы с утра снова бросится к своим грядкам и полям, купцы заключали сделки, ведьмы варили зелья, астрологи обещали удачу всем воинам, решившим отправиться в этот месяц в поход.
А что касается доблестного и отважного искателя приключений – он спал. И как! От храпа звенели бутылки и бокалы; от бодрого воровского сопения вздрагивали гобелены и занавески, скукоживались пауки и скисало надоенное енотами козье молоко.
В самом деле, почему бы и не поспать отважному дону? Тройного Оракула он отыскал, воровать передумал. Вынашивал планы, как стащить наиболее ценное имущество маговой Башни, а так как дон Текило был мужчиной обстоятельным, солидным, подготовка грящещего преступления осуществлялась не торопясь, последовательно, с частными перерывами на обед и полноценный отдых. Выпивки в подвале пока что хватало; еду в Башню поставляли дрессированные еноты, обитатели птичника и Ядвига, а после некоторых поисков дон Текило обнаружил на кухне хитрый шкафчик. Положишь туда серебряную монетку, прикроешь дверцу, подождешь три-четыре минуты – открываешь, а там уже пирог сам собой испекся, или, допустим, колбаски шкворчат. Вкусно…
Поужинал дон Текило, полюбовался, как старательная Ядвига расшивает крестиком – покосившимся, неровным и будто бы пьяным крестиком – очередную одежку, скрипя зубами, выслушал репортаж Тройного Оракула о подготовке бракосочетания кого-то из родни ллойярдских королей, да присел отдохнуть в гостиной. Удобно устроился в глубоком мягком кресле, подегустировал очередной шедевр виноделия, припрятанный хозяйственным Вигом…
Позже авантюрист утверждал, что уже во сне он почувствовал беспокойство – так вот, это была наглая ложь; рядом с доном можно было палить из новоизобретенной гномами пушки или пускать цинские петарды – сон дона Текило справедливо входил в золотой фонд «Сто чудес королевства Иберра».
Правда, отдых дона Текило вовсе не означал, что дремали его воровские инстинкты.
Брат Нобель потянул бутылку, обнимаемую доном Текило за горлышко, как ему показалось – потянул очень осторожно, но увы… Не судьба.
- Чего тебе? – буркнул проснувшийся дон.
- Выпить. Отец Гильдебран ввел эмбарго на распечатывание бочонков. А у меня душа просит.
- Ты не монах, - глубокомысленно изрек дон, надолго припадая к обсуждаемой емкости. – Ты пьяница.
- Я монах, - оскорбился брат Нобель. – Это ты пьяница.
- Я тоже пьяница, - миролюбиво согласился дон Текило, дружелюбно протягивая остатки выпивки. – Но не монах.
- Монах – не ты, - признал Нобель после долго контакта с бутылкой.
- Не я.
- А я – не пьяница.
- И это не я.
- Я – не ты.
- А я – не я.
За это следовало выпить.
- Ну? Кто теперь пьяница?
Вопрос был глубоким, требовал вдумчивого ответа, а потому дон Текило и Нобель принялись пересчитывать всех мужчин в гостиной. Произвели перекличку. Велели построиться по росту. Всем недовольным заткнуться, а оставшимся – выпить.
Выпили.
- Чего-то мне скучно… - спустя некоторое время сочно зевнул брат Нобель. – Пошли, что ли, еще одну попытку ограбления оргр… орыгыр… хорьганизуем… Мне понравилось, - захихикал «тепленький» брат, - как прошлый раз ты спасал Ядвигу от серебряного голема!.. Что на этот раз придумаешь? Нападение птиц с серебряными когтями? или обойдешься кно…гмбо… - с третьей попытке слово удалось выговорить: - или обойдешься гномами?
- Подумай бритой своей башкой, - недовольно постучал дон Текило монаха по тонзуре, - Кто из нас способен сейчас изображать гномов?
- У тебя это очень хорошо получается! Даже подкоп настоящий под Башню подвел – ну вылитый гном! Только бороды не хватает…
- Копать будем в самых крайних случаях, - отмахнулся дон Текило, немного путая реальность и свои воспоминания. – Копать долго… А нам надо действовать быстро, Леокадий, быстро хватать и тикать…
Веки вора сонно смежились, нос завел томные иберрские рулады… Брат Нобель деловито прикончил остатки спиртного и попытался свернуться калачиком на каминном коврике.
Тут мозг дона Текило, хоть и травмированный комодом, посетила Дельная Мысль.
- Гномы! – заорал иберрец, внезапно пробуждаясь.
- Чего? где? кто? – не понял Нобель.
- Что ты только что говорил о гномах? – затряс монаха вор. Поднял за шиворот рясы. Пошлепал по щекам, чтоб тот быстрей проснулся. – Говори!
- Гномы… обыкновенные такие, по подземелью бегали… Отец Гильдебран потому и запретил нам пить, что мы вместо прыгающих гоблинов и раздевающихся селянок начали гномов видеть… А откуда здесь гномам взяться? – с пьяной последовательностью размышлял брат Нобель, - только из соседнего измерения…
- Какие гномы?!! – заорал абсолютно, как кристалл, трезвый дон Текило.
- Обыкновенные гномы. Только немного рыжие…
Дон Текило выпустил из рук рясу, и брат Нобель с сухим гулким стуком рухнул обратно на пол.
- Спокойно, - приказал сам себе иберрец. – Не стоит паниковать раньше времени.
Тут раздался громкий, настойчивый стук в дверь. Прежде, чем дон Текило успел добежать до усиленной бронзовыми засовами дубовой дверцы в Башню, там уже появилась Ядвига.
Дон вор, бросаясь в ближайшее укрытие, крикнул: «Дорогая! Поберегись!», но отстранить от возможной опасности шуструю донну уже не успевал. Заскучавший без погони и охоты охранный артефакт набросилась на посетителей магова жилища как и должна была наброситься кошка на долгожданную мышь.
- Простите, - послышался незнакомый голос с порога. Дон Текило, забравшийся под мраморную столешницу, поддерживаемую выводком мраморных обезьянок, весь обратился во слух. – Простите, сударыня, что нарушаю ваш покой в столь неурочный час…
- Нет-нет, что вы, - мурлыкнула Ядвига, тая от счастья и просто пожирая глазами новоприбывшего. Тот, видимо, не привык к такому приему, потому что начал запинаться:
- Я, знаете ли…
- Знаю, - положила Ядвига с нежностью лап… ладошку на плечо незваного гостя, чтобы быть поближе коготками к его сонной артерии, – Вы вор.
- О, нет! – воскликнул незнакомец. – Напротив!
- Где? – не поняла Ядвига. И заглянула за спину непрошенного визитера.
Там, к немалому удивлению подсматривающих из-за двери в подвал монахов и к полному душевного трепету отважившегося выглянуть в окно дона, обнаружились три-четыре десятка крестьян с вилами, серпами и дубинами. И десяток верховых с короткими пиками – точь-в-точь такими, которые были приняты на вооружение в армии короля Иберры.
- Я судебный пристав Ломас, - терпеливо объяснил нежеланный гость. – У меня ордер на арест нарушителя спокойствия королевства Кавладор – некоего дона Текило Альтиста, и я требую его немедленной выдачи…
Спустя два удара сердца Ядвига с грохотом захлопнула дверь. Спешно задвинула все засовы, навесила замки. Подперла дверь собственной спиной.
Выглянувший на стук отец Гильдебран с сочувствием покачал головой.
Спустя несколько минут, перенасыщенных топтанием под Башенными стенами, разбилось окно в кухне. Ядвига бросилась туда, спешно перекидываясь в рысь. Успела она в последний момент – в кухню уже пролезал один из добровольных помощников судебного пристава. Бедняга кряхтел, застряв в слишком узком оконном проеме, рама трещала… Увидев разъяренную дикую кошку, разряженную в просторный балахон с неровной вышивкой пьяными крестиками по вороту и подолу, крестьянин заорал и сам собой выпал из Башни наружу.
- Эй! Кто-нибудь! – раздался голос судебного пристава под окнами гостиной. Дон Текило инстинктивно сжался, притворяясь мраморным приматом. – Сударыня! – продолжал выкликать Ломас. – Сударыня, выслушайте меня!