На краю поля вспыхнули фары комбайна.
— Дугаржаб иллюминацию устроил. Чего он там колдует? Постой, Булат, я его немножно разыграю.
Роза скрылась в темноте.
…Возле комбайна топчется, прихрамывая, Дугаржаб. Он старается завести машину, наконец-то, кажется, реконструированную вместе с друзьями. Последние двое суток он возился один со всякими мелкими недоделками. Все, как будто, проверил, а комбайн ни с места! Ду-гаржаб злится. Ему хочется к появлению Булата и Розы удивить их, обрадовать. Судя по всему, удивит… И уж, конечно, не обрадует.
Он в который раз вытаскивает потрепанный справочник по электрооборудованию комбайнов, листает его при свете фары. Знает Дугаржаб все наизусть и без справочника, но посмотреть все-таки не мешает: а вдруг что-то не упомнил. Свет тусклый, неровный, того гляди совсем погаснет. Ничего в справочнике обнаружить не удается. Главный агрегат, из-за которого они все это и затеяли, — электропечь, — не греет. Только наладит все Дугаржаб, только включит — непременно где-то пропадает контакт.
Еще раз облазил он комбайн снизу доверху, все осмотрел. Прикручивая динамо, выронил ключ, нагнулся за ним и вдруг почувствовал, что занемела рука. Током ударило? Он спрыгнул на землю и только тогда сообразил, что просто-напросто стукнулся локтем.
Фары вспыхнули ярче. Тысячи ночных бабочек и мошек льнули к огню, и от их мельтешения плясали, кружились тени. Раздосадованный, Дугаржаб стукнул по одной из фар, и вдруг все они разом погасли. И двигатель заглох, сделав два или три выхлопа. Стало тихо до боли в ушах.
— Дугаржа-ааб! — послышался чей-то сдавленный голос.
— Кто это?
— Призра-ак! — донеслось слева.
— Какой еще призрак? — рассердился парень.
— Уходи… отсюда… с моей земли, — прохрипело совсем рядом.
Дугаржаб бесшумно шагнул на голос. Не успел! По учащенному дыханию он угадал, куда метнулся незримый призрак, обежал вокруг машины, схватил кого-то в охапку и не устоял на ногах.
— Ой, ты совсем с ума сошел! Отпусти, — взмолился призрак голосом Розы.
— Не отпущу! Я тебя сразу узнал.
— Ну да-а, так уж сразу!.. А скажи, испугался, когда комбайн заглох? Испугался?
— Меня так просто не напугаешь. Как ни говори, я все-таки пограничник.
— Роза, ты что, в плен сдалась? — раздался рядом с ними голос Булата.
Дугаржаб выпустил девушку из объятий. Тут же таинственным шепотом спросил:
— Друзья! Только честно: ничего у вас подымить не найдется? Мои запасы кончились. Последнюю сигарету часа два назад выкурил.
— Откуда у нас табак?
Роза настроена воинственно:
— Опять клянчишь? Я тебе сколько раз говорила, чтобы бросал курить?
— Стараюсь, но пока ничего не получается, — оправдывается Дугаржаб. — Скоро сдержу слово. А пока хоть бы несколько раз затянуться.
Булат с карманным фонарем обходит вокруг комбайна.
— Что? Не греет?
Дугаржаб молчит.
— Я так и знала! Предупреждала вас, что дело сложное…
— Подожди, — останавливает ее Дугаржаб. — Где-то контакта нет.
— Роза! — командует Булат. — Подержи-ка фонарик. Сюда свети. Та-ак. Попробуем сюда переключить…
— Пусть Дугаржаб делает, — просит Роза. — Пусть учится.
— Ладно, — соглашается механик.
Дугаржаб лезет на место Булата, протягивает черную от смазки руку за ключом. Роза ближе подносит фонарик.
— Ну, поглядим, что ты умеешь. Э-эх, не стал ты еще настоящим механизатором!..
— А ты лучше помолчи, — огрызается Дугаржаб.
— Опять ссоритесь? Ну что вы за люди!
— Кажется, получилось.
— Дай я проверю. Молодец! Ну, пробуем.
Подрагивает, словно от нетерпения, комбайн. Печь нагревается. Парни подтаскивают несколько охапок сырых колосьев, бросают на полотно транспортера. Барабан тут же забивает тяжелая мокрая солома. Приходится выдирать ее руками.
— Что будем делать? — с досадой спрашивает Булат.
Роза в отчаянии:
— Ничего не получится!
Дугаржаб молча косится на строптивую, неуступчивую машину.
— Снова разбирать?
Если б не Булат, они бы уже спасовали. А механик упрям.
— Еще десять раз разберем. Надо до конца довести.
— А если такая машина в принципе неверна? — спрашивает Роза. — Теоретически все можно сделать, а на практике…
Тут уверенность возвращается к Дугаржабу:
— Может, такую точно схему уже разрабатывают в каком-нибудь конструкторском бюро, на заводе.
— Значит, мы должны торопиться, чтобы никто нас не опередил, — заключает Булат. — Ставлю на голосование. Кто за продолжение испытаний? Я — за.
— Я тоже, — присоединяется Дугаржаб. — А Роза в оппозиции.
— Красиво говоришь! — вспыхивает девушка. — Ну и пожалуйста! — Она резко поворачивается и скрывается в темноте.
— Зачем ты так? Опять обидел…
— Виноват…
— Пойди, приведи ее.
— Подождем немного.
— Ты же знаешь ее характер.
— Мы старые друзья.
— Кажется, ваша дружба становится все крепче?
— Почему ты так думаешь?
— Со стороны виднее…
— Брось!
— А я сейчас у Розы спрошу.
— Ты с Розой об этом не говори, — переходит на шепот Дугаржаб.
— Понятно.
Словно вспомнив что-то важное, Булат многозначительно спрашивает:
— Ты не проболтаешься?
— За кого ты меня принимаешь? — обижается друг.
— О комбайне-то Дансарану сказал? Вот так. Ну, ладно, слушай. Я еще одно дело придумал. На одной из кошар сделать котельную. Как ты думаешь? Могу я на тебя рассчитывать?
— Как на себя!
— Фантазеры! — Роза подходит к ним. Она слышала их разговор от слова до слова. — Один проект еще не получается, а вы уже за другое беретесь. Давайте хоть комбайн сначала наладим.
Парни, пристыженные, помалкивают.
Она берет с полотна комбайна колос пшеницы, шелушит его и бросает зерна в рот.
Тщательно, с особой придирчивостью все трое снова перебирают устройство для обогрева и сушки зерна. Заводят комбайн. Включают печь. Работает! На всех режимах греет!
— Поехали! — орет Дугаржаб. Он включает полный свет.
Лязгая, грохоча, скрежеща, тарахтя, комбайн, напоминающий в ночной мгле немыслимую марсианскую машину, устремляется к валкам. Тяжелые сырые колосья ползут по транспортеру. Булат переключает регулятор нагрева печи на отметку «сильно». Роза смотрит, как в бункер сыплются спелые зерна. Неужели удача? Она подставляет ладонь под золотистый дождь. Зерна сырые…
Так ничего и не добившись, решили отложить испытание до следующего раза: сил больше не было.
Над степью занимался хмурый рассвет. Тучи где-то отсырели за ночь, и теперь из них, неотжатых, сочилась морось, вмиг пропитавшая все вокруг.
За дальними пригорками замелькал неяркий огонек. Он то исчезал, то появлялся вновь, заметно приближаясь. Вот уже стало слышно треск мотоцикла, буксовавшего на кромке поля. Там он и остановился, а человек, что приехал на нем, устало направился к комбайну.
— Батя! — закричала Роза.
— Доброе утро, друзья! — поздоровался Сергей Петрович. — Чего такие невеселые? Случилось что-нибудь?
— Как раз ничего и не случилось, — ответил Булат.
— Эксперимент не удался, — развел руками Дугаржаб.
Кузнецов обошел комбайн, взобрался на мостик, принялся разглядывать неказистое приспособление, прилаженное к бункеру.
— Так, так… Любопытно…
Изобретатели перешептывались в нетерпении. Они походили в эту минуту на учеников, ожидающих от преподавателя оценки за контрольную работу.