Лучшего и придумать было нельзя! Он - Александр и она - Александра. Она - Степнова, он - Степанович. Кстати, и тут Селена ошиблась в поиске соответствий: фамилия Степнова образовалась не от имени Степан, а от слова "степь". Но даже если бы и знала - что за беда! И старше-то он - всего на четыре года, и по гороскопам всё сходилось. И холостяк, и брат Ляли-подружки, и давно знакомы, и по всему - приличный человек.
- Времени у Селены было не так уж много, - увлечённо рассказывал Франц. - Ляля поделилась большим секретом: брат собирает материал для какой-то научной работы о влиянии окружающей среды на... не помню на что. Напишет - может в любой момент уехать. Тем более, Посередник недавно получил приглашение поработать в ЮАР. Скажу честно, я подозревал всех по-очереди. Даже медсестру Тимофеевну. Уж очень она в больнице злобилась на Александру, хотя знала ведь, что той уже нет в живых. Даже на Бурханкина грешил: он всегда оказывался где-то рядом с новым происшествием... Но наиболее явный мотив прослеживался у Хорошеньких. Особенно это стало заметно на поминках Шуры. Так что одобрить идею создания новой семьи Ляля могла. Судите сами: братец женится на фермерше, увозит её загорать в южные страны. Степнову одному здесь больше делать нечего... А отремонтированный дом, со скважиной, насосом, тёплыми удобствами, возделанным участком, хозяйством и всем прочим, - достойная "награда" Ляле за трудную жизнь.
После некоторых размышлений Францу стало понятно: у Хорошеньких желание завладеть хозяйством, безусловно, было.
- Но чтобы специально избавляться от фермеров?.. Всё-таки, следует быть объективным, - признал он. - Аркадий Петрович - слуга закона. Слишком на виду. Кстати, награждали Хорошенького не за так! И живот ему, оказывается, не помеха: в декабре капитан милиции помог задержать очень серьёзного бандита!.. Тот в лесу, в шалаше зимовал.
Зато на Селену Игорь Максимильянович вначале никак не мог подумать! Хотя она быстро - подозрительно быстро - убралась из ресторана Дома Охотника, лишь увидела в руках Франца обёртку от бандероли со свадебным шарфиком Александры.
- Кстати говоря, Селена сама же её и отправила. Вилли гордился тем, что жена лучше всех на почте умела из пергамента пакеты крутить. - Франц начал пальцем разглаживать морщины лба. - Весь ужас в том, что когда я её спрашивал, Александра была ещё жива...
- Игорь Максимильянович, неужели думаете, что виноваты?.. - тихо вздохнула Василиса. Франц прочитал в тёмных глазах неподдельный интерес и понимание. - Да разве могли вы знать, что имеете дело с ненормальной особой?.. Да может, она - внучатая племянница Прокруста?!..*"
- Не будем отвлекаться, - вновь собрался он с мыслями, - а то Егор Сергеевич сейчас вернётся.
Итак, Селена начала усиленно строить "идеальную пару". С Посередником хлопот не предвиделось. Правда, он - хронический холостяк и болен работой. Но ветрогон, "вечный юноша".
Александра тоже вначале подавала надежды: с появлением старого друга зачастила в больницу.
А вот фермер Селене мешал. Пятнадцать лет прожитых с Александрой - не шутка! Прежде всего, она побывала на годовщине их свадьбы. "Пищевое" отравление фермера - её рук дело. Дело её жизни... Или его смерти...
Бедный, честно исполнявший свою работу верный Варвар!.. Как он смел, думала она, заходиться на неё в злобном лае?! Будет лучше, если он станет безопасен, как пугало... Пускай сдохнет, решила, на супружеском ложе Степновых, символизируя ошибочность этого брака...
А отравление Тимофеевны... Что оказалось главным? Месть?... (На похоронах крышка гроба Шуры так больно-пребольно врезалась углом Селене в живот. Медсестра откинула "подружку" от себя как прокажённую.) Или страх?.. Может, Тимофеевна начала уже кое-что понимать, чувствовала вину?.. Александра ведь лежала под её присмотром в отдельной палате (той самой, где отдыхал после обследования Франц, где потом умерла Селена... Вот почему оставшийся после фермерши букет - "плохая примета").
И ведь как раз с позволения Тимофеевны Селена постоянно наведывалась к Шуре.
Что-то она нахимичила с ними со всеми. Хоть в этом Бурханкин оказался ей полезен: выучилась от него травам, в основном - злым: всяким наперстянкам да беладоннам. Могла зелья разные варить.
В попытках с фермером и медсестрой одержимая, видно, дозу недорассчитала: поначалу практики не было. Но уж с Игорем Максимильяновичем (который получил безымянные пирожки, что так не понравились Фомке) наверняка могла случиться беда.
За что - его?..
Франц ходил по следам. Вот-вот мог найти ответ. Она чувствовала это всей кожей, всеми своими взбесившимися клетками...
Посередник уже собирался в долгосрочный отпуск: пора было вплотную заняться научными делами. Короче говоря, он уговорил Шуру недельку полежать в больнице под его присмотром.
Об этом успела насплетничать Селене Тимофеевна. Даже не предполагая, что возможно болеть и не обращаться за помощью (Циклоп, например, с любым запором - тут же к врачам), - она искренне считала, что симулянтка Александра просто-напросто флиртует с доктором. Особенно, когда услыхала его фразу:
"В отдельной палате тебе будет спокойно. А то Виктор Зуевич совершенно заездил любимую жену!"
Шура договорилась с Александром Степановичем так: она доедет на автобусе до станции, чтобы люди потом могли подтвердить - там её видели. А Посередник уже будет ждать на машине и привезёт её в райцентровскую больницу. (Полная конспирация - как в детстве!) Но - никакой измены, "треугольником" даже не пахло.
Как раз всё вполне понятно и - по-человечески: общие воспоминания. К тому же, со старым детским приятелем о недуге, о болезни сердца можно посоветоваться. Прежде Александра боялась: до мужа дойдёт, не хотела его волновать. У Виктора Зуевича и так здоровье сильно расстроилось.
Здесь, в отдельной палате больницы, происходила основная "обработка" Шуры Селеной...
Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается...
Селена начала с малого: потихоньку вытянула у больной из вещей ненавистный свадебный шарфик. (Франц был недалёк от истины, предположив, что та взяла его, как напоминание о семье).
Селена запаковала его, поручила Ляле Хорошенькой найти в сельсовете какое-нибудь старое заявление Степновых (обязательно написанное рукой Шуры), вырезала из него адрес, наклеила на пергамент и - нате вам "Гуси-лебеди полетели, на крышу почты сели..." Первая ласточка разрыва с мужем.
Потом - мадам Бурханкина ежедневно приносила в палату больной цветы и разговоры...
Александра была вынуждена слушать бредовые идеи Селены, так как в этот момент оказалась достаточно беспомощна. Мужу наврала с три короба - теперь раньше, чем через неделю, домой показаться неловко. Вдобавок, как назло, сходя с автобуса на станции, подвернула ногу. А за машиной к кому обратишься? К враждебно настроенной Тимофеевне?.. Никто ведь не знал, что Шура в больнице. Конспирация-то сработала: полпосёлка видело, как её Виктор Зуевич провожал!
И вообще, невозможно было представить, что Селена - всерьёз!.. Она ведь даже тосты на годовщине свадьбы за семью Степновых поднимала!..
Франц не уточнял, что говорила Шуре Степновой в те дни Сподвижница Гименея (свидетелей при этом не было. Да и не хотелось воспроизводить сумасшедший бред).
Он лишь вспомнил вслух "Записки" осенней гостьи:
- "Щедрое солнце живое! Но древо растёт - кривое. Всех соков земли хватило! Но тень его - паутина."
А теперь - о самом страшном.
Селена была готова биться головой об стену: у неё ничего не получалось.
В воскресенье утром Александра потребовала у доктора, чтобы он её выписал. Объяснила причину. Посередник вместе с ней возмутился назойливому упрямству Селены. При всём его прекрасном отношении к Шуре, подруге детства, он не собирался менять статус холостяка и делать из неё подругу жизни, а тем более - разбивать её налаженную жизнь. Ко всему, его ждала любимая работа, материала для которой он уже набрал предостаточно.