Высоко на горе, там, где уже не росли хагении, я нашел деревья, которые искал. Заросли вереска покрывали гребень горы, и, побродив немного, я нашел вересковое деревцо футов пяти вышиной, с довольно симметрично расположенными ветками, срезал его ножом и отправился домой, вскинув деревцо на плечо. Я бегом спускался с горы сквозь темные заросли деревьев, сквозь туман и свистящий вокруг ветер, а ветви хлестали меня по лицу; в эти минуты я от всей души надеялся, что не столкнусь с буйволом. Так я мчался под гору, почти летел в состоянии какого-то упоения, пока не достиг нашего пруда. Кей меня ждала. Мы украсили деревцо желтыми цветами, собранными в лесу, и серебряными звездами, вырезанными из оберточной фольги. Чтобы сделать Кей сюрприз, я еще из дому захватил нашу любимую игрушку — маленькую птичку гаичку, вырезанную из дерева. Мы вынули ее из бумаги и повесили на ветку. Под «елочкой» были разложены подарки — книги и другие вещи, на столе стояла миска с апельсинами и орехами, ее венчал ананас.
Весь первый день рождества сеял мелкий дождик. К полудню я вдруг почувствовал, что очень хочу навестить моих горилл, и отправился к Бишитси. Несмотря на накидку из пластика, я промок до костей. Проходив час по следам, я увидел группу VII, очень медленно двигающуюся под дождем. Животные почти не обратили на меня внимания. Я влез на низкую развилку дерева и лег на большой горизонтальный сук. Клочья тумана вились между деревьями; мелкий дождь перешел в ливень. Гориллы не торопясь двинулись в мою сторону и укрылись от дождя у ствола большого дерева, соседнего с тем, на котором я лежал. Длинные волосы на телах обезьян намокли от дождя; от животных шел слабый запах, как будто от мокрого одеяла. Они неподвижно сидели под деревом, прижимаясь друг к другу, видимо, чтобы согреться. Шли часы. Дождь хлестал меня по спине, гориллы сидели в своем убежище и молчаливо наблюдали за мной. Существует поверье, что в ночь под рождество люди и звери забывают вражду и разговаривают между собой, как равные. Временами гориллы говорили со мной своими выразительными глазами. Я чувствовал, что мы понимаем друг друга, хотя с наших губ не срывалось ни звука. В лесу незаметно темнело, и я вдруг обнаружил, что уже пять часов. Покинув горилл, я заспешил домой, а когда вышел из лесу на дальний край поляны, увидел Кей, стоящую на пригорке у хижины, — такую одинокую в этом тумане и надвигающихся сумерках. Слезы струились по ее лицу. Когда, обняв, я прижал ее к себе, она сказала, что уже очень поздно, что сегодня рождество, что она думала, что со мной что-нибудь случилось, так как я все не шел и не шел домой. В тот вечер у нас был роскошный ужин: курица (наша последняя), спаржа, кукурузные коржики, рис и миндальный кекс. Мы даже выпили вина, а на этой высоте одного стакана достаточно, чтобы почувствовать его действие.
Еще до рождества, 11 декабря, я пошел к Бишитси и по обыкновению стоял там, разглядывая расстилавшуюся передо мной равнину. Я увидел бродившие стада, краали и хижины скотоводов батутси там, где всего лишь неделю тому назад тянулся сплошной кустарник. Почему произошло это внезапное вторжение в заповедный район? Почему администрация парка ничего не предприняла — а ведь они наверняка знают, что случилось? Домашний скот и дикие животные не могут подолгу жить бок о бок в этих горах, так как скотина съедает и вытаптывает растительность до такой степени, что другим животным, например буйволам и гориллам, уже нечем питаться. Я слышал о постоянных стычках между администрацией парка и воинственными батутси, которые все время нуждаются в новых пастбищах для своих обширных стад.
Однако на этот раз причина появления здесь батутси была совсем другая. Это были беженцы, которые вместе со своим стадом прятались в лесу. У подножия нашей горы вспыхнула междоусобная война: племя хути восстало против своих бывших господ — батутси. Тысячи батутси спасалось бегством в Уганду…
Мы впервые узнали об этом не от администрации парка, а прочли сообщение в журнале «Тайм», который был нам доставлен с опозданием на несколько недель. Сторожа выгнали стада из Бишитси обратно, в сторону Руанды; я же думал о том, сколько еще других стад бродит в этой местности в стороне от обычных маршрутов обхода парковых патрулей.
Я еще не был на горе Високе высотой в двенадцать тысяч двести футов и решил обследовать эту часть парка, посмотреть, есть ли там гориллы и скот.