Кованда быстро обернулся и увидел, что Липинский опустил руку с дымящимся пистолетом. В этот момент Ота Ворач кинулся на унтер-офицера Миклиша и повалил его. Фрицек дал подножку Бекерле, Цимбал ударом кулака сбил с ног Рорбаха, остальные чехи навалились на группу солдат, шедших в авангарде.
Кизер, Нитрибит и Бент на мгновение опешили, потом кинулись бежать. Напролом продираясь сквозь кусты, падая и поднимаясь снова, они скатились вниз по откосу и исчезли в густом ельнике. Карел, подняв обе руки, предостерег товарищей, бросившихся за ними.
— Назад, вернитесь назад, они будут стрелять!
Как бы в ответ на его слова, из кустов сухо щелкнули два выстрела, и пули просвистели над головами чехов. Липинский поднял руку с пистолетом и, расставив ноги и целясь в кусты, выстрелил целую обойму. Сверху, с дороги, Ота Ворач дал пять выстрелов из пистолета Миклиша.
— Не стрелять! — крикнул Карел. — Беречь патроны! — И Ота послушно сунул пистолет в карман.
— Берегись Шварца! — хрипло воскликнул Кованда; он все еще не мог прийти в себя. Но ревматический Шварц уже слез с повозки и, угодливо улыбаясь, подал свой пистолет Карелу.
— Возьмите, пожалуйста, — тихо сказал он. — Я не буду стрелять.
Чехи столпились около повозки, притащив с собой наполовину оглушенных и смертельно перепуганных немцев.
— Вот они! — кричали парни, сгоняя солдат в кучку. — Руки вверх!
Карел поднял руку, требуя тишины.
— Ота Ворач, Цимбал, Ирка и Фера, возьмите пистолеты и идите на разведку. Ота и Цимбал — вниз по косогору, в ту сторону, куда удрали немцы. А вы, Ирка и Фера, — вперед по дороге. В случае чего — стреляйте.
Шварц, униженно кланяясь, присоединился к группе немцев, испуганно теснившихся около повозки. Карел молча глядел на них.
— Обыщите их! — коротко распорядился он, и ребята обшарили немцев, отбирая у них обоймы с патронами и ножи. — Остальное оставьте.
Ефрейтор Шварц поспешно сообщил, что на повозке, под козлами, спрятана жестяная коробка с патронами к пистолетам.
— Винтовок у нас, к сожалению, нет, — виновато добавил он.
Кованда удивленно поглядел на Карела.
— Ты хочешь их отпустить?
Карел оглянулся на товарищей.
— Да, — сказал он. — Если вы согласны. Кто возражает, говорите.
Молодые чехи посмотрели в сторону немцев. Жалкое это было зрелище! Порванные мундиры, поцарапанные лица… Такими они еще не видели своих сторожей. Фельдфебель Рорбах сплевывал кровь и прижимал платок к глазу, у Бекерле кровоточила царапина над бровью, Миклиш обматывал платком руку, ефрейтор Мюллер, сняв сапог, растирал лодыжку. Шварц смущенно ухмылялся, не зная, что сказать, как угодить чехам. Девять на смерть перепуганных вояк в рваном заношенном обмундировании, без фуражек и без оружия, девять заурядных солдат, всегда выполнявших чужие приказания. Они не умели ничего решать сами, и никого не обижали по собственной инициативе.
— Капитана бы сюда и Нитрибита! — в сердцах воскликнул Кованда и отвернулся.
— И Бента, — тихо добавил Карел и посмотрел на товарищей. — Так отпустить?
— Пусть идут, ну их! — отозвались те. — Получили свое.
Карел подошел к Шварцу.
— Возвращайтесь обратно той же дорогой, — идите всю ночь. Если вздумаете следить за нами, мы будем стрелять, предупреждаю. Карта у вас есть?
— Она была только у капитана, — торопливо ответил Шварц.
— Ну, уходите.
И немцы пошли. Мюллер нес в руке сапог и босой ногой неуверенно ступал по траве. Рорбах поддерживал Бекерле, Миклиш шел, засунув руки в карманы и носком сапога отшвыривал камешки с дороги. Когда они обогнули повозку и проходили около мертвого Гиля, из кустов вышел Липинский.
— Фельдфебель Рорбах! — окликнул он, и Рорбах испуганно вздрогнул и остановился.
— Bitte? — спросил он и машинально выпрямился, словно собираясь стать во фронт, но потом спохватился И сплюнул кровавую слюну. — В чем дело?
— Ваш мундир и фуражку! — спокойно сказал Липинский.
Фельдфебель изумился.
— Мундир? — недоуменно переспросил он. — Зачем вам мундир? И почему именно мой?
— Нужно, — хладнокровно ответил Липинский. — Дело не в мундире, а в петлицах.
Рорбах секунду колебался, потом снял мундир и подал его вместе с фуражкой Липинскому.
— Пожалуйста, — презрительно сказал он. — Пользуйтесь!
Липинский отдал ему свой мундир и сиял с головы пилотку.
Переодевшись в мундир фельдфебеля, он сунул руку в нагрудный карман.
— Часы возьмите, — усмехнулся он. — Они мне не нужны.