Тревога!.. По всему военному городку — отрывистые, негромкие голоса, четкие уставные приказы, топот ног по дорожкам от казарм к местам построения, шум машин, цокот копыт… Бойцы стрелковых рот разбирали из пирамид оружие, подсумки с патронами, противогазы, скатки, быстро, без суеты, как бывало уже не один раз до сегодняшней рассветной тревоги, выбегали строиться. Артиллерийские расчеты переводили орудия в походное положение, вытягивались у артпарков колонны батарей и дивизионов. Занимали места в машинах экипажи легких танков и броневиков разведывательного батальона дивизии. Точно по инструкции на случай тревоги действовали связисты, саперы, медико-санитарный батальон. К шести часам утра 85-й стрелковый полк, артиллеристы, спецподразделения молчаливыми суровыми колоннами покинули Уручье и, как предписывал «вариант номер один», укрылись в ближних лесах. О выходе из мест постоянного расквартирования в районы сосредоточения по тревоге доложили штабу командиры других стрелковых полков — 331-го и 355-го.
Рассветное июньское небо привычно полнилось солнечным сиянием, и не было в этом бездонном и бескрайнем сияющем небе ни единого облачка. День, по всему, обещал быть знойным.
Обстановка все еще оставалась неясной. В соответствии с «вариантом номер один» штаб Сотой перешел на полевой командный пункт в лесу неподалеку от деревни Дубовляны (в так называемом урочище Белое болото), все стрелковые и артиллерийские полки, спецподразделения и службы тыла к девяти часам были выведены с зимних квартир и сосредоточились в отведенных по плану лесных массивах, организовали охранение и наблюдение за воздухом… А дальше?
Старший батальонный комиссар Филяшкин спустился в землянку командира дивизии, присел к столу, за которым, мрачно разглядывая карту, сидел генерал Руссиянов:
— Места себе, Иван Никитич, не нахожу!.. Самое тяжелое — это неясность, ожидание… И в штаб не поедешь — нужно быть здесь: может позвонить или нагрянуть начальство.
— Надо послать в штаб округа Евсеева, — сказал командир дивизии. — В случае чего за работу политсостава перед начальством отчитываетесь вы.
…Начальник политического отдела дивизии полковой комиссар Евсеев вернулся из штаба округа раньше, чем его ждали, — часа через полтора. Боец из батальона связи, возивший его в Минск на мотоцикле, с шиком развернулся на лесной поляне и остановил коляску точно у деревянных ступенек, ведших в землянку командира Сотой.
Ничего конкретного в штабе узнать не удалось: он имел весьма скудную информацию о том, что происходит на границе, — вышли из строя, а точнее, были повреждены немцами-диверсантами почти все каналы связи. Даже наши рации они забивали каким-то диким свистом. Но одно было совершенно ясно: сегодня — не провокация, сегодня — война. А вот каковы масштабы внезапного нападения агрессора, какова обстановка в районе начавшихся на рассвете боев, никто толком не знал. Говорили, что был приказ вскрыть «красный пакет», содержавший план прикрытия государственной границы, что в Минск ждут заместителя Наркома обороны Маршала Советского Союза Шапошникова, что заместитель командующего генерал Болдин уже вылетел в район Гродно, в штаб 3-й армии, с которым прекратилась всякая связь…
— Что делать нам? — жестко оборвал Евсеева командир дивизии, исподлобья глядя на него светлыми холодными глазами. — Вы выяснили, что делать нам?
— Приказано действовать по варианту номер один и ждать дальнейших указаний. Это все. Павлов меня принять не смог, приказ передал через порученца…
Значит — ждать.
А Минск проснулся в то солнечное воскресное утро, как обычно, зазвенел трамваями, детскими голосами, потянулся за город, в парки, на стадионы. Он не знал, что несколько часов назад предрассветную тишину над многими городами западных районов Советской страны пронзил свист бомб и страшный грохот разрывов. Он не знал, что тысячи германских орудий уже обстреливают наши приграничные города и села, что уже дерется с врагами гарнизон Брестской крепости. Он не знал, что по дорогам Молдавии, Западной Украины, Западной Белоруссии, Советской Прибалтики уже громыхают фашистские танки. Он не знал, что на войска Западного особого военного округа обрушила свой внезапный жестокий удар фашистская группа армий «Центр», что, действуя на ее флангах, танковые группы Гудериана и Гота при массированной поддержке авиации и артиллерии двумя острыми бронированными клиньями уже рвутся вперед, надеясь окружить советские войска, сомкнуть свои стальные клещи восточнее Минска. Он еще не знал ничего. Как и для большинства советских людей, границей мира и войны станет для жителей белорусской столицы полдень, когда с правительственным заявлением выступит по радио В. М. Молотов.