Выбрать главу

— Ну, папа, ну, скажи скорее.

Стоило ему упомянуть о злом гноме, как он сразу сообразил, что привез не просто веник, а вещь невероятно ценную. Он идет на уловку, пытаясь выиграть время — пусть они скажут все вместе: «Ну, что это такое?..» Фанни приходит ему на помощь, до сих пор она стояла отвернувшись, чтобы громко не прыснуть. И она подсказывает:

— Поющее…

— …И звенящее деревце! — быстро подхватывает Маня.

— Поющее и звенящее деревце… Верно, — говорит он и улыбается поначалу с некоторым смущением, а потом открыто и вполне уверенно. — Конечно, а то что же?

«Иногда она будет ждать меня, а я не смогу приехать, — думал Шютц, — у нее двое детей и скоро появится третий, и пока совершенно неясно, буду ли я и впредь работать в цикле, по-видимому, нет, скорее всего нет, и что тогда останется от нескольких субботних часов и воскресенья? Все, чем я мог ей до сих пор помочь по дому: отнести в прачечную и принести белье, купить картошку, — все это ляжет на ее плечи…»

— Итак, я с удовольствием услышал бы, о чем это ты задумался, — проговорил Берг.

Шютц ответил:

— Что я не смогу каждую вторую неделю проводить дома…

— Цикл? — улыбнулся Берг. — Не-ет, забудь и думать. Партийный секретарь, который не бывает на стройке неделями, слыханное ли дело? Но я рад, что ты думаешь уже о подробностях. Значит, согласен? Поздравляю!

12

В тот день Штробл вернулся со стройки после обеда, много раньше обычного, принял душ, побрился, взяв даже новое лезвие. Вообще-то он ждал Шютца, но тот пока был у Берга. «Или ушел в себя, если так можно выразиться», — подумал Штробл и еще он подумал, что, будь он на месте Шютца, он поплевал бы на руки — и за работу! Штробл уперся языком в щеку, аккуратно провел по ней бритвенным прибором. Странное это чувство — иметь свободное время… или выбрать себе свободное время! Он, ясное дело, хорошо продумал, когда его выбрать. Штробл собирался поговорить с Шютцем, а на вечер они приглашены к Кисловым. Варя сказала:

— Приходите к нам все, да-да, все! Ничего, место для всех найдется!

Они однажды были уже в гостях у Кисловых, все, кто работал в первом цикле, и все устроились: кто на стульях и табуретках, кто на матрасах, а кто на валиках и подушках от дивана, — сидели, тесно прижавшись друг к другу, и смеялись, и разговаривали, и пили, и ели, и, конечно, пели. В такой компании да не запеть! И даже те, кто сперва прятал глаза и едва шевелил губами, потому что не знал слов, начали весело подтягивать, причем не только «Сегодня я весел…»[7], но и «Калинку» или «Подмосковные вечера» и «Катюшу», ну и «На весеннем лугу»[8], конечно. Они едва не грянули «Интернационал», потому что эту песню знают как-никак все. Да, но кто же, собственно, сбил их с этого пути, потому что, по совести говоря, там было не время и не место петь «Интернационал»? Хотя… Штробл силился припомнить все детали того вечера. М-да, гладко выбритым он выглядит не совсем таким замшелым, как в последнее время. «Зиммлер!» — вдруг вспомнилось ему, именно он подал тогда идею спеть песню о «лебервуршт»[9]. В первый момент никто не понял, о чем он говорит, а потом оказалось, что и другие ее знают. Зиммлер, родившийся в тридцать третьем году, сказал, что песню эту он запомнил мальчишкой: после войны он не раз бегал следом за колоннами солдат, маршировавших по улицам его родного города. И он, Штробл, тоже вспомнил. Ему было семь лет, семь или восемь, но он, словно это было вчера, видел их перед собой — выходящих из ворот казармы туго подпоясанных солдат, в гимнастерках, пыльных сапогах и пилотках с красной звездой. Слов песни на чужом языке они не понимали. Но припев, который часто повторялся, жителям маленького саксонского городка по звуку напоминал «лебервуршт, лебервуршт». Прошло совсем немного времени, и люди в городке стали улыбаться:

— Опять они поют эту песню…

И для многих из них, которым столько раз грозили: «Вот дождетесь вы русских, узнаете, почем фунт лиха», — эта песня стала первым знаком того, что пахло миром в буквальном смысле слова: «Лебервуршт, лебервуршт».

Сидя у Кисловых, им с грехом пополам удалось изобразить кусочек мелодии припева, и лицо Юрия расплылось в улыбке, он понял, о чем речь, и хриплым голосом бывалого солдата затянул эту песню[10], и наверняка в то мгновение не одному Штроблу почудилось, будто на голове Юрия сидит пилотка с красной звездой. И тут же Юрию, кто громко, кто вполголоса, стали подпевать остальные, и одним из тех, кому особенно по сердцу пришелся припев, был Герберт Гаупт, который потом рассказывал, каким образом ему удалось по решению комендатуры добыть для города целый эшелон с углем.

вернуться

7

«Сегодня я весел…» — немецкая застольная шуточная песня.

вернуться

8

«На весеннем лугу» — немецкая лирическая песня.

вернуться

9

«Лебервуршт» (саксонский диалект) — ливерная колбаса, одна из любимых национальных закусок. Есть много сортов, которые крестьяне и по сей день готовят сами.

вернуться

10

Скорее всего речь идет о песне «Солдатушки, браво ребятушки…»