Толька напрягся, ничего не понимая, потом крепче меня прижал к себе, и прошептал:
- Ты чего? По маме соскучился? Переживаешь?
Я сначала притих, потом решил ничего не скрывать от лучшего друга и сказал:
- От нас мама ушла…
Толька будто закаменел весь.
- То есть, как «ушла»?
- Как бывает? Насовсем.
- Коль… Так же не бывает! А ты?!
- Я сказал, что у меня есть папа, - слёзы текли и текли из моих глаз.
- Колька… - только и смог выговорить мой друг, гладя меня по голове. Мне показалось, что он тоже готов разреветься.
Так мы и уснули, обнявшись, и всхлипывая.
***
На другой день к нам опять пришли девочки.
С утра на кухне мы обнаружили бодрого Семёна, готовящего нам завтрак. Семён был весел и не понимал нашего грустного настроения таким солнечным утром.
- Вы что, пацаны? Какие ваши годы, носы повесили?
Мы, конечно, промолчали, поедая утреннюю жареную картошку со шкварками.
- В армии жареная картошка – деликатес! – поучал нас бывалый армеец. – И неважно, мусульманин ты, или еврей, будешь наворачивать за обе щёки картошку с салом! Ешьте веселее! Какие из вас солдаты, если будет ветром валять?
- Может, мы в армию не пойдём, - пробубнил с полным ртом Толька.
- Пойдёшь! – усмехнулся Сёма. – Или ты больной?
- Почему больной? – проглотил кусок Толька. – Я в Политен поступлю, там военная кафедра, папа сказал.
- А если не поступишь? – просил хитрый Сёма.
- Почему это не поступлю?! – вскинулся мой друг.
- Ну, всякое бывает! Я вот, не поступил, конкурс там…
- Подготовлюсь, как следует, и поступлю! – упрямо заявил Толька. – Правда, Коль? – обратился он ко мне. Я пожал плечами, не поднимая глаз.
- Вот Колька поступит! – уверенно сказал Сёма. – Борька говорит, здорово по математике и физике шарит.
Вот нашли тему! Нам ещё четыре года учиться! А если через два, то только техникум, а там военки нет! Или в мореходку… От мысли о мореходке у меня резко упало настроение. Я вспомнил, что скоро приходит папа. Что я ему скажу?
Я отложил вилку в сторону и задумался, положив голову на руки.
- Коль! – осторожно позвал меня Толька.
- Не волнуйся, Колян, - жизнерадостно сказал Семён. – Я был вчера у Саньки. Он говорит, скоро твою мамку выпишут! – я вздрогнул и вскинул голову, в недоумении глядя на гостя.
- Правда, правда, - засмеялся Семён. – Не волнуйся!
Ага, не волнуйся! Это я, получается, загнал свою маму в больницу?
- В какой она больнице? – непослушными губами спросил я, чувствуя на себе взгляд Тольки.
- В роддоме, на сохранении, - ответил Сёма, удивлённо глядя на меня. – Тебя всё равно к ней не пустят. Я же говорю, скоро выпишут.
Тут как раз пришли девчонки и спасли меня от неловкости. Я сидел, дурак дураком, и не знал, что сказать.
Попросив Сёму встретить девчонок, мы с Толькой побежали одеваться. Мы же не знали, что они придут к нам с утра!
Несмотря на смятение в душе, после новости, рассказанной Сёмой. при виде Оли у меня в груди и животе разлилось приятное тепло, и губы сами разъехались в глупой улыбке.
Поговорив о пустяках и попив чай, мы собрались гулять. Сёма предупредил, что к обеду он что-нибудь сготовит и будет готовиться к экзаменам.
Когда вышли на улицу, я вспомнил!
- Ребята! – воскликнул я. – Мне надо сходить в одно место! Вы со мной?
- Конечно, с тобой! – сразу согласилась Оля. – А куда?
- Я хочу для папы подыскать место на берегу. Вчера узнал, где есть хорошая работа для него. Поехали?
Приехав на место, я немного заробел: Надо было войти в подъезд, потом спуститься в полуподвал…
Я робко оглянулся на друзей, и Оля крепко взяла меня за руку:
- Ну что, пойдём?
- Вы тоже? – удивился я.
- А как же? – фыркнула Оля. – Или ты думаешь, мы на улице тебя ждать будем?
- Ну, пошли, - обречённо вздохнул я, и мы пошли по ступеням вниз. Незнакомый, и как будто знакомый полуподвал, вот эта дверь…
Я потянул за ручку и дверь отворилась. Пахнуло лёгкой затхлостью, запахом табака и ещё чем-то, присущим помещениям, где собирается мужской коллектив, имеющий отношение к технике.
Небольшой коридорчик кончился обширным помещением, посреди которого стоял бильярдный стол, покрытый зелёным сукном.
- Ой! – пискнула в восторге Оля. – Бильярд! Поиграть можно?
- Можно! – ответили ей, и из другой комнатки вышел полноватый улыбающийся мужчина.
- Вы поиграть, или по делу?
- Я по делу! – набравшись храбрости, сказал я. – А ребята со мной!
- Ну, тогда пусть пока поиграют, а мы поговорим, - мужчина достал треугольную рамку, два кия, показал, где шары.
- Умеете? – спросил он ребят.
- Умеем! – смело ответила Оля, уверенно взяв кий в руки.
- Пойдём, - обратился мужчина ко мне, проводя в комнатку. Там сидел ещё один мужчина, с белыми волосами. сначала мне даже показалось, что он седой.
- Знакомься, - представил мне человека хозяин помещения, - Игорь Викторович. Меня зовут Николай Андреевич. А тебя?
- Коля, - севшим голосом ответил я и прочистил горло.
- Ну, рассказывай, Коля, что привело тебя к нам? Жалоба?
- Нет, - удивлённо сказал я. – какая жалоба? Я хочу узнать, можно моему папе устроиться к вам на работу?
- А кто твой папа? – удивился Николай Андреевич.
- Судовой электромеханик. Он скоро придёт.
- Придёт, пусть приходит, - пожал плечами Николай Андреевич.
- Я хотел узнать. Папа ещё сам ничего не знает…
- Я же говорю, пусть приходит. Места есть. У нас немало электромехаников судовых работает.
- А можно, я посмотрю схему? – набрался я смелости. В тишине слышался стук костяных шаров и восторженные восклицания.
- Посмотри! – удивился Игорь Викторович, вставая и разворачивая большой бумажный лист.
- Вот, видишь? Сможешь включить лифт? Прочитай схему до РКД. РКД, это реле контроля дверей.
- Знаю, - тихо сказал я, и показал, как ток пойдёт через двери и стоповую цепь. Почему я это понимал, я не знал, но ничуть не удивлялся. Догадывался, что мне подсказывает тот, кто сидит внутри меня. Жаль, что он не надавал мне пинков, когда я так грубо разговаривал с мамой…
- Умница, - сказал в восторге Игорь Викторович. – Приходи, когда вырастешь!
- Подождите! – решился я, глядя на схему. – А если сюда поставить перемычку? Лифт будет работать?
- Перемычки запрещены! – строго сказал Николай Андреевич, переглянувшись с Игорем Викторовичем. – За это и посадить могут!
- А если сделать так? – я взял простой карандаш, который удачно стоял в стакане и начертил нормально замкнутый контакт перед РЗД, то есть, реле закрытия дверей. – Тогда что?
- Это изменение в схеме. Нельзя… - Игорь Викторович вгляделся в схему.
- Что ты имеешь в виду? – спросил он, сходу не поняв, что я хотел этим сказать.
- Ах, да! – я подписал контакт: РКД. – Если будет перемычка, двери не закроются.
В соседней комнате снова послышался стук шаров и восторженные вопли. Мои друзья разошлись не на шутку.
Николай Андреевич закрыл дверь и внимательно рассмотрел схему, потом перевёл взгляд на меня:
- Это ты сам придумал? – спросил он меня.
- Нет, это уже делают на других лифтах… - пробормотал я, лихорадочно соображая, про какую схему соврать.
- На каких? – насторожился Игорь Викторович.
- Щербинка! – вспомнил я.
- А, эти могут! – облегчённо вздохнул Николай Андреевич. – Молодец, Коля! Обязательно приводи отца! Если сын такой умница, значит, папка у него, тем более!
- Я ему помогу… - скромно сказал я, под весёлый смех мужчин.