- Помышляла, конечно, - ответила Камелина, снова копаясь в сумке. – Это был риторический вопрос, но я ставила на другое в этом вопросе, на кумулятивный эффект. Вот ты год забивал на их мнение, два, три. Но потом-то достало.
- Да не. Ты слышишь, о чем я говорю? Меня это все не волнует в принципе. Если уж на то пошло, то я тоже очень много кого считаю безмозглыми идиотами и немужиками. Вот взять, например, того бывшего мужа твоей мамы, который спятил на коммунизме и пытался ее в скафандр переодеть. Различие знаешь где? Я не затачиваю под свои интересы никого. Не нравится аниме? Не смотри. Не нравится моя музыка? Я ничьи уши ею не насилую, у меня наушники есть. Если бы он один баловался в свои игрушки и засыпал с мемуарами Леонида Ильича под подушкой, это было бы его священным правом. У нас в стране каждый имеет право быть каким угодно чудиком, лишь бы закон не нарушал и налоги вовремя платил. А они пытаются меня заточить под свои чудачества. Само собой, у меня будет защитная стратегия. Я ее и выработал.
- Подожди, я не совсем тебя поняла. То есть ты всего-навсего игнорируешь их, выставив навстречу тезис о неприкосновенности чужих заскоков?
- Ну да.
- Пойдем, пройдемся. Я устала тут сидеть, - Камелина встала из-за столика и с не допускающим возражений видом направилась к выходу.
Сегодня было уже не так жарко, как вчера, в последний день календарной весны, но все еще душно, а воздух был густ и пылен. Сочная зелень деревьев поблекла неожиданно рано и приобрела вместо яркого, почти химического салатового цвета, типичного для мая-июня, более темный и спокойный, какой обыкновенно бывает ближе к концу лета. Вообще в этом году весны как таковой почти не было. В середине марта было несколько дней с почти майской температурой воздуха, один день было аж плюс семнадцать, - это в марте! – и сошел снег, но потом опять вернулась мартовская «хмарь», шел снег, таял, потом опять шел, и это продолжалось еще больше месяца, напоминая затянувшуюся зимнюю оттепель. А потом в предпоследний день апреля резко ударила жара, сразу под тридцатник, и больше уже не отступала – началось лето.
Поднявшийся ветер вообще не облегчал положения, казалось, что тело обливают горячим маслом. Они неторопливо брели по тротуару на Фестивальной, сами не зная, куда направляются – Камелина на каблучищах до дома не дойдет, а Букарев теперь жил в другой стороне.
- А ты не опасаешься, что нас могут принять за пару? – осведомился Букарев, закуривая.
- Не дыши в меня куревом! – чуть ли не взвизгнула его спутница, яростно отмахиваясь ладонями.
- Ладно. – Он выбросил едва закуренную сигарету. – Так что, не опасаешься?
- А почему я должна опасаться?
- Сама же знаешь, какая у меня репутация. Тебя не поймут.
- И что? Мне только с бородатыми горами мышц гулять позволяется? – изогнула бровь Камелина. – Я хожу где хочу и с кем хочу.
- Верное решение.
- А знаешь что, Букарев? – Она выразительно посмотрела на него. – Вот как раз ты-то и мужик. А не они.
- Кхм.
- Не смейся. По их понятиям, ты должен либо отказаться от своих увлечений, либо спрятать их, изъять из своей публичной жизни. Разве это честно по отношению к себе? Вот сам скажи? Мужик – и не только мужик, а вообще любой разумный человек, - сам себе не врет. Если бы ты, как ты выразился, отрастил второе лицо, ты бы врал самому себе. Не только окружающим, а в первую очередь себе. Тебе интересно то, что ты делаешь, и ты делаешь это, послав критиков и советчиков куда подальше? Для этого мужество нужно. Людишки, знаешь, социальные животные. Каждому нужно одобрение если не всей стаи, то хотя бы некоторого ее процента. У тебя одобрения, я гляжу, нет вообще. Над тобой, наверное, даже Егор Ахмелюк посмеивается, которому вообще на весь белый свет чихать с высокой телевышки.
- Вообще-то мы с ним за счет этого и сдружились.
- Где? Вы с ним дружите?
- Да, а ты не знала?
- Не знала…
- А сдружились в армии.
- Ты был в армии? – еще более шокированным тоном спросила Камелина.
- Ну, положим, был. Военник показать? Я его тут таскаю с собой, а то любит наш военкомат с ментами нахватать кого попало, а потом уже выяснять, кто призывник, а кто нет. Еще любят уже отслужившим повестку выслать типа по ошибке.
В Серых Водах в начале июня происходила традиционная облава на уклонистов, в ходе которой под раздачу частенько попадали непричастные. Вообще, местный военкомат был средоточием зла, что породило легенду: это, дескать, от того, что в этом здании сидели чекисты во времена Сталина. На самом же деле тот дом, в подвале которого выбивали признания в шпионаже на японцев и убийстве Кирова, разнесло смерчем в семьдесят первом году. А здание современного построено и вовсе лет двадцать назад.