Наверное, как раз это позволило однажды Ахмелюку обнаружить, что он совершенно не парится по множеству вопросов, какие, казалось бы, обстановка неустанно взращивала сама. Почему один из лучших друзей упорно не желает общаться с женщинами, не имея в реестре своих изъянов ни парафилий, ни гомосексуализма? Почему, почему, не хочет – была, значит, какая-то на то причина, и нечего человека за уши в рай тянуть, надо будет, сам разберется. Почему он сам однажды отказался от отношений с девушкой, по которой долго, плодотворно и художественно сох, а тут она неожиданно сама пошла ему навстречу? Так надо было, на то у него была причина, и если сейчас ее нет, это не значит, что нужно нестись назад в прошлое. Почему его мало волнует, скажем, какой-нибудь ныне популярный архиважнейший социальный вопрос вроде «пятой колонны»? Потому что его не касается, во-первых, а во-вторых, инакомыслие ему самому было близко и понятно, непонятны ему были скорее позывы противников инакомыслия: неужели люди не понимают, что уравниловка материальная рушит государства, а уравниловка умственная разрушит все человечество в одночасье? Совсем ничему их история не учит. Горько подытоживая в голове этот факт, Ахмелюк сполз с кровати и пошел курить. Все равно не спится, надо бы включить комп, пошастать по интернету.
Запалив на системном блоке компьютера нажатием кнопки включения синюю контрольную лампу, он со вздохом натянул штаны, задернул штору – странная привычка отдергивать шторы на ночь при потушенном свете все так же не заставляла думать о себе, как и прочие дурацкие вопросы, так как были вопросы куда более насущные и важные, - и уселся перед засиявшим белым светом монитором. Глянул на часы. 2:36. В эту ночь Ахмелюк завалился спать неприлично рано, около часа, так как обычно ложился на рассвете, но погода испортилась – в его понимании испортилась, а в понимании других наладилась, во время «райской погоды», типичной для мая-июня, его всегда терзали головные боли, - и соответственно последствия заставили отступиться от типичного графика: лягу спать, может, пройдет, раз таблетки не помогают. От яркого света монитора заныли еще и глаза, привыкшие к мраку, однако было прекрасно известно: это на минуту, а значит, и париться повода нет.
Индикатор входящих сообщений показывал два непрочитанных. Это никоим образом не насторожило бы, писали ему много и часто – Ахмелюк официально нигде не работал, а халтурил «скорой компьютерной помощью» совместно с другом, договорились работать так, что «в первую смену» с девяти до трех работает Мансур, а после трех до девяти вечера – ведущий ночной образ жизни Егор. Занимались всем на свете: установкой операционных систем и программ, наладкой интернета, ковырянием в «железе», подбором нового подходящего железа для тех, кто не слишком петрил в этом, да еще иногда меняли экраны на телефонах и прочими методами поддерживали жизнь на всяких мобильных устройствах. Но он вышел из соцсети в половине первого, прошло всего два часа, пишут явно не по работе. А тех, кто писал бы ночью, было немного. Ахмелюк вообще существовал довольно автономно от общества, и сообщения, пришедшие на исходе ночи, не являлись хорошим предзнаменованием.
Со вздохом щелкнув мышью, он прочитал:
«Не очень бы хотела тебя беспокоить, но встретиться надо. Надеюсь, без глупостей. У меня к тебе серьезный разговор, и мне никто кроме тебя помочь не сможет. Позвони, как сможешь».
Так-то вот. После почти года молчания. Несмотря на затворнический образ жизни, еще не так давно у Ахмелюка была девушка. Если разобраться, то она его, можно сказать, «подобрала», когда, после одной истории, еще юный и глупый, не совсем еще успевший окостенеть в своем одиночестве Ахмелюк приходил в себя после одной тяжелой истории, опять же связанной с девушкой. Девушка долгое время игнорировала духовные знаки внимания, не отказываясь, впрочем, от материальных, а после хорошей эмоциональной встряски с чего-то втемяшила себе в голову, что уже начавший к ней (и вполне закономерно с таким отношением) остывать Ахмелюк – это, оказывается, вполне неплохой вариант, и начала… отвечать, нет, это уже было поздно, пришла пора самой хвататься за хвост уходящего поезда, но тот выскользнул, проявив холодную твердость и жесткость, так как поведение объекта воздыханий уже успело поселить в голове недоверие к женскому полу. После нескольких продолжительных и тяжких выяснений отношений ему наконец удалось оттолкнуть от себя утратившую актуальность мечту, и через буквально пару дней на горизонте появилась Иветта.