– Припоминаю что-то, – ответил я, прокрутив в голове события той ночи.
– Этот человек был единственным моим последователем в вашем мире.
– Так значит, ты – бог? – удивленно спросил я, прокрутив в памяти тот необычный день.
– Да.
– А почему тогда адепту своему не помог?
– На вашей планете у меня нет силы.
– Понятно. Что будет дальше? Ты можешь меня воскресить?
– Нет. Я уже сказал. В вашем мире у меня нет силы. Но зато есть в других. Ты хочешь вернуться к жизни, пусть и не в своем теле?
– Конечно, – не задумываясь, ответил я.
– Тогда я помещу твое сознание в человека, готового умереть. Его личность и память будут стерты.
– Расскажи немного про мир, куда ты хочешь меня перенести. Это ведь не секрет? – мне очень хотелось узнать варианты будущего, понять, к чему быть готовым.
– Зачем? – невозмутимо спросила моя копия. – Ты сам все узнаешь.
– Пусть так. Но вдруг меня сразу же убьют там? Тогда мое спасение будет бессмысленно. Или, что еще хуже, я окажусь в женском теле. Тогда вообще край.
– Тебе так важен твой пол? Мужчина, женщина – какая, собственно, разница?
– Не-не-не! – возмутился я. – Разница есть, и порой очень большая.
– Я понял, – существо, принявшее мой облик, шевельнуло головой, обозначив кивок. – В данный момент есть два человека, готовые тебя принять – пятидесяти и четырнадцати лет. Выбирай. Через пять минут мозг одного из них полностью утратит возможность восстановления.
Пятьдесят и четырнадцать. Казалось бы, чего тут думать? Назад в детство. Не об этом ли мечтает практически любой взрослый человек? Но одно дело ненадолго вернуться в юность, и совсем другое – вновь переживать все прелести пубертатного периода. С другой стороны, переходить из тридцатилетнего тела в тело старика – еще хуже.
– Давай в молодого, – махнул я рукой, отчего стул, на котором сидел, опасно покачнулся.
– Хорошо. И еще кое-что. Местные боги почувствуют, что в их мир пришел чужак, и постараются тебя найти.
– Вот это подарок. Мне теперь с богами воевать предлагаешь?
– Напрямую они редко вмешиваются в жизнь смертных. И о том, в чьем теле поселился чужак, боги тоже не узнают. Но их последователи будут тебя искать.
– Серьезно, но с людьми мне сталкиваться не впервой. Переживем. У меня будет какое-то задание? Врагов твоих перебить, к примеру, или храмы у конкурентов взорвать?
– Нет. Просто живи. Я все сказал.
У меня осталось еще множество вопросов, но фигура, сидевшая на стуле, подернулась дымкой и исчезла, а вокруг все начало наливаться темнотой. Сознание провалилось в непроглядный омут, чтобы через мгновение очутиться в чуждом для меня теле. И приятных впечатлений этот факт мне не добавил.
Переход оказался не из легких. Легкие горели огнем, тело, которое принадлежало ранее молодому парню, совершенно не хотело подчиняться, и я, как раздавленная лягушка, валялся на полу, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Хреновое состояние, и, главное, непонятно, что делать дальше.
Ощущение физической беспомощности было очень похоже на знакомое многим состояние полусна-полуяви, когда мозг уже работает, но не может управлять телом.
В голову проникло осознание, что паралич может остаться со мной навсегда. Мне ведь не обещали здоровое тело, а жить можно и не двигаясь. Данная мысль меня настолько испугала, что я, собрав все имеющиеся силы, все же умудрился напрячь мышцы руки и буквально на миллиметр сдвинуть ее с места.
Энергии на такой титанический подвиг ушло немерено, но я хотя бы понял, что имею возможность шевелить конечностями. Однако большего добиться не удалось, ни сесть, ни уж тем более встать с деревянного пола я не мог. Хорошо хоть, не обделался, и то хлеб, не хватало только начать знакомство с новым миром с конфуза.
Через несколько минут, когда пожар в легких немного утих, а силы пусть совсем чуть-чуть, но вернулись, я вновь предпринял попытку сдвинуться с места, на этот раз уже более удачную. Ноги удалось согнуть, и я попытался перевалиться с живота на спину. В итоге я оказался лежать на полу кверху задом, стараясь подтянуть под себя руки и встать на четвереньки.
В этой экстравагантной позе меня и застала молодая темнокожая девушка, зашедшая в комнату. Отчего мне захотелось громко и витиевато выругаться.