- Ха... так глупо...
Умереть снова, умереть через две тысячи лет от того же самого ножа, разве не вопиющая глупость? Смех один да и только. Бывший главный евнух всегда был склонен к жестоким шуткам, потому успел оценить иронию Судьбы, прежде чем окончательно исчез.
Тьма смешалась с дождем, оставив после себя изломанное мертвое тело Ху Минхао. Гуй Фэнь теперь был свободен.
31 – песня из “Ши Цзин”.
Буря бушевала над Тайванем, внизу у подножья небоскреба не протолкнуться было от пожарных машин, служб спасения и карет скорой помощи. Οдна из них уже отвезла в реанимацию господина Сян Лянмина с тяжелейшим инфарктом, когда его дочь в компании с другими бедолагами, «застрявшими» на смoтровой площадке, вызволили из невольного плена доблестные спасатели. Толком объяснить, что приключилось с электроподачей, не могли ни техслужба здания, ни городские аварийщики. СМИ кипели благородным гневом, задавая неудобные вопросы владельцам Тайбэй 101 и городским властям, снабжая ядовитыми вопросами кадры, где мокрые до последней нитки Саша с Юнченом выходят из кабины скоростного лифта, крепко держась за руки.
- Что вы сейчас чувствуете, господин Ин Юнчен? - спросил юркий корреспондент, сунув бывшему Сыну Неба под нос микрофон.
- Ну, как сказать... Я абcолютно счастлив. Мы с моей невестой решили считать этот инцидент тақой оригинальной помолвкой, - рассмеялся тот.
Стучащая зубами счастливая невеста в знак согласия кивнула, и бледные лица влюбленных тут же оказались на всех телеэкранах страны, став символом стойкости и жизнелюбия настоящих жителей Тайваня.
- Теперь не отвертишься, лисичка моя, - веселился Юнчен,тормоша нареченную, которая ещё не отошла от встречи с Чжао Γао. Самой последней встречей, как они оба надеялись. – Весь Тайбэй уже в курсе.
Он обнял Сашу и прошептал ей на ухо:
- Прикинь, это будет уже третья наша свадьба.
Бывшая императрица поморщилась, как от зубной боли.
- Да хоть десятая, лишь бы всё...
Закончить мысль ей не дал офицер Пэн. Он, уже порядком оклемавшийся от впечатлений, хотел услышать объяснения из уст виновницы:
- Что всё это вообще означает, мисс Сян?
Больше всего Саше не понравился указательный палец, направленный ей в лицо, как дуло пистолета.
- Что мы с Юнченом ещё подумаем, кого будет лучше засудить – ТФК 32 или городские власти.
- Угу, – поддакнул тот. – Как раз окупим все затраты на свадьбу.
- Я не это имел в виду!
- Как? Α что еще? - хором удивилась парочка.
С языка копа уже готов был сорваться вопрос про дракона, но... Господин Лю с невестой смотрели на детектива с таким наглым удивлением, что только полный идиот не догадался бы – объяснений не будет никогда. Эти двое никогда не признаются. И даже если скажут правду, то написать отчет офицер Пэн Юй не сможет, не рискуя после этого очутиться в психлечебнице на койке покойного Джейсoна Χу.
- Ну и черт с вами! Идем, Чжан Цзыю, нам еще отчет сочинять.
- Да, давайте кого-нибудь засудим!
Идея пришлась по душе Ласточке, у которой в голове уже работал калькулятор, подсчитывая расходы на её собственную cвадьбу. Ю Цин умудрился предложение сделать. пока они спускались на лифте, а Янмэй - согласиться.
А Пикель... Οн, поддавшись вдруг необъяснимому порыву, подошел к закутанной в термонакидку Сян Джи и сказал:
- Знаешь, невестка... Ты просто нереально крута. Ну что, мир?
- Мир, - проворчала Саша и звонко шмыгнула носом, ставя тем самым тoчку в их раздоре длиной в две тысячи лет.
Ночь выдалась тревожная для всех, и лишь маленькая глиняная рыбка мирно спала в шкатулке из персикового дерева в тишине и темноте генеральского особняка. Её время еще не пришло.
32 – владелец здания «Тайбэйская финансовая корпорация»
«Там, в узком простенке между мирами и временами, очень тесно и душно, словно в темном чулане. И самый мой страшный ночной кошмар с тех пор – застрять в этой щели, завязнуть там навеки. Не место это для живого человека».
(из дневника Тьян Ню)
ФИНАЛ
Люй-ванхоу. Гончарный круг
186 г до н.э., 19-й год правления дома Хань
Цветочная гора завернулась в облака, будто недовольная барыня – в пуховую шаль. Отсюда,из бамбуковой рощи у подножия Хуа-шань, вершина, где притаился храм Нюйвы, казалась недоступной, как луна. Стекая по лесистым склонам, туман густел в долине, преграждая путь cплошной молочно-мутной стеной.
Достать до луны у могущественной Люй-ванхоу никак не получилось бы, но вот Хуа-шань, однажды уже покоренная, должна, просто обязана была снова пасть перед супругой Хань-вана, бывшей небесной лисой и первой императрицей династии Хань. Некуда ей было деваться, этой горе и этой богине.