Когда окончательно рассвело, Цин Бу вызвал к себе Хэ и приказал ėму найти способ договориться с Хань-ваном. Тот возликовал, словно год целый ждал, когда господина посетит столь ценная идея.
- Я знаком с одним из приближенных к Лю Дзы людей. Оба мы последователи учителя Кун-цзы, а общие идеалы, они порой сильнее крови роднят. Его и стану просить.
«А что тут странного? - подумалось отчего-то Цин Бу. - У лодочников свое братство, у купцов – свое, так почему бы и ученым не кучковаться меж собою?»
Это ведь только государь может быть всего один.
Злые языки говорили, дескать, купиться на нехитрую уловку, в деталях описанную в «Законах Войны», мог только еще менее искушенный стратег, чем Сян-ван, а таких в Поднебесной сыскалось бы немного. Отряд из трех тысяч человек, отправленный убедиться, что чуcкий лагерь опустел, моментально оказался в окружении. Под завывание рогов и стрекот трещоток их обстреляли лучники, уцелевшие бежали обратно в Инъян, а по пятам за ними устремились воины Чу и лавиной ворвались в город. Заранее приготовленные лестницы, бешеный напор и сам ван-гегемон во главе передового отряда сыграли не последнюю роль в том, что город пал так быстро. Впрочем, руководители обороны узнали о поражении последними. Чжоу Кэ с Цун-гуном как раз только что отрезали голову вэйскому Баo, когда Сян-ван, забрызганный кровью с головы до ног, самолично ввалился в управу. Первым делом он зарубил Цун-гуна, справедливо решив, что не хочет знакoмиться с человеком, дo сей поры никак себя не проявившим и не прославившимся.
- Ага! А ты, значит, и есть посланец Лю Дзы? - спросил Сян Юн у застывшего на месте с кинжалом в руке военачальника чжухоу. - Кақ там мой младший братишка поживает? Здоров ли?
Под ногами у Чжоу Кэ лежал обезглавленный труп. Кровь, вылившаяся на пол из жил мертвеца, еще дымилась на морозном воздухе. Ван-гегемон со всего маху всадил меч в мокрые половицы и предостерегающе поднял руку, чтобы лучники прежде времени не начинили его собеседника стрелами.
- Куда золотишко дел, которое я послал Вэй Бао?
- Будешь хорошо искать – обязательно найдешь! - рявкнул тот и, не сдержавшись, добавил: - Убийца!
- Αсь? - не понял Сян Юн.
- Никто иной, как ты несешь ответственность за подлое убийство И-ди, злодей!
- Это ещё кто?
- Чуский Куай-ван, – громким шепотом подсказал Гэ Юань, опуская свой лук. - Кoторому было дано имя И-ди,то бишь Справедливый император.
- Кем дано?
- Вами, государь.
- Кхм...
Сян-ван посмотрел сначала на пышущего гневом Чжоу Кэ, потом на притворно спокойного Гэ Юаня и подавился глупым смешком, все еще не веря собственным ушам.
- Вы серьезно? Цин Бу,ты же был тогда с нами... – воскликнул чусец и осекся.
Перламутрово-синие от холода шрамы соратника вдруг стали серыми на фоне пунцовой от смущения кожи. И в глаза повелителю Цин Бу смотреть не посмел.
- Тому, кто имеет репутацию нарушителя всех соглашений, не пристало разыгрывать такой дешевый фарс, - презрительно фыркнул ханец. – Вся Поднебесная знает, что ты приказал убить государя И-ди...
- Не приказал, а самолично зарезал,и не какого-то мифического И-ди, а натурального Куай-вана, - педантично поправил его Сян Юн. - Но уже после того, как Лю Дзы его охолостил, точно барана. Нет, мне чужих заслуг не надобно, своих хватает. Ишь ты! Что придумали - Справедливый император! Ладно, достаточно сказок. Лучше скажи, зачем вэйца убил? Хотел обменять его голову на свою жизнь?
- Если эта сволочь изменяла своему княжеству, то какой из него защитник города? Тем паче,твое золотишко, Сян-ван, он взял с большой охотой.
- А ты, стало быть, верен Хань-вану? Или все же пойдешь ко мне старшим военачальником за... Ну, предположим, награду в тридцать тысяч дворов, э?
Чжоу Кэ молчал. Никто бы в здравом уме не отказался от такого подарка, но и соглашаться так вот сразу было как-то несолидно.
Тем временем чуские воины, с такой легкостью взявшие богатый Инъян, ликовали. Победная здравица «Десять тысяч лет!» неслась одновременно из десятков тысяч разгоряченных глоток. Бесконечное «Вансуй! Ван-ван суй!» билось тараном в низкие тяжелые тучи, которые точно каменные врата запирали вход на Небеса. Немного поднажать,и они расколются на тысячу тысяч кусочков, открывая проход в вечность. А Сян Юн слушал и наслушаться не мог. Потому что это было потрясающее чувство!