С тех пор как многие побывали в шкуре наказанного, ребята изобрели решение, по которому можно было стоять не у дверей класса, как раньше, а в любом месте коридора. Чаще всего наказанный устраивался у газеты, которую очень скоро успевал прочитать вдоль и поперек, а потом уже просто делал вид, что поглощен чтением. Таким образом, одинокая фигура у газетной витрины в опустевшем коридоре второй смены вызывала у постороннего одно лишь умиление и никаких подозрений. Это облегчало участь страдальца. Вскоре и само наказание стало называться «читать газету».
Во всей этой процедуре больше всего доставалось, конечно, мне. Почти каждый день я оказывался безобедником, ибо на меня ложилась караульная служба и опрос оставленного учить уроки. Была в этом, правда, очень глубоко спрятанная справедливость: не будет наказанных и отстающих — и я стану свободным человеком.
В заключение летучки «на середину» (к учительскому столу) вызываются Горохов с Васневым. Им предстоит отдуваться за то, что угодили в «журнал дежурного».
— Говорите! — требует староста.
Сашка мог бы сразу обратиться к одному Горохову. Говорить предстоит ему. Васнев целиком доверяет своему закадычному другу и верит в его адвокатские возможности.
Ленька не торопится с речью и, надменно задрав свой короткий нос, молча посапывает. Митя понуро разглядывает свои разбитые башмаки. Еще недавно ими можно было залюбоваться. Какие застежки сверкали! А как великолепно сидела на Мите новенькая форма с белоснежным воротником и шелковым галстуком! От былого шика и следов не осталось. Левая застежка вырвана с мясом. Рубашка давно просится в стирку. Заодно неплохо было бы прополоскать загорелое, в чернильных пятнах, нежное Митино лицо. Да, нелегка, видно, у тебя жизнь, товарищ! Отчего бы это? Надо потолковать с парнем по душам…
Недалеко ушел от своего дружка Ленька Горохов. Но на нем более естественно и по-своему элегантно сидит не блещущий новизной костюм. Ленька, конечно, от природы франт. Чего стоят одни значки над карманом куртки!
— Ну, чего молчите? — пытает Кобзарь.
— А чего говорить? — сразу лезет в бутылку Ленька. — Мы с Васневым…
Класс разражается смехом. Ребята уже не могут спокойно слышать это «Мы с Васневым», ставшее неизменным началом всех Ленькиных высказываний.
Леня, уже успевший обидеться, идет к своей парте у окна, но тут стою я. Взяв его за плечи, ставлю лицом к классу. Он снова порывается уйти, я возвращаю на место. Эта минутная возня кажется мне вечной. Я не уверен, что именно так следует поступить с диковатым Ленькой. Но ничего не поделаешь: вышел «на середину» — стой и отдувайся.
Наконец Ленька затихает и скороговоркой рассказывает о том, как они с Васневым тихо сидели и работали, потом он макнул в чернилку и вытащил на кончике пера кусок бумаги. Хотел вытереть перо об васневскую промокашку, а попал тому на лист. В ответ Васнев черкнул по Ленькиной тетради… Потом их выгнали из класса.
Решили: на этот раз предупредить. Если еще попадутся в «журнал» — рассадить.
Друзья понуро идут на место. На этом летучка кончается. Я прошу слова для объявления.
— Напоминаю: завтра сбор лома. На прошлом воскреснике мы заняли второе место по школе. Надо думать, что и теперь мы не будем в хвосте.
О каком хвосте идет речь? Благородное возмущение теснило грудь каждого и криком вырывалось наружу. Только первое место, и никаких! Надо сегодня же провести разведку. А завтра собраться пораньше, чтобы никто не захватил лучшие места.
— Во сколько соберемся? — спросил я.
— Давайте назначим в восемь, — сказал Сашка, — в полдевятого все придут.
— Нет, — возразил я, — давайте назначим в полдевятого, а чтоб в восемь тридцать ноль-ноль все были здесь.
Это несуразное «восемь тридцать ноль-ноль» легко пошло по рядам и осталось в классе. Мы тут же приняли закон под тем же названием.
Поставив свою подпись под новым законом, Сашка распустил класс. Поднялась обычная толчея. Я давно заметил, что выход из класса — один из самых драматических моментов в нашей жизни. Возвращаю ребят но местам. Вызываю к двери группу мальчиков и прошу их:
— Продемонстрируйте, пожалуйста, еще разик, как вы только что выходили из класса, а я посмотрю по часам, сколько это займет времени. Начали!