Наконец последнее слово. Оно на редкость коротко для ораторской манеры Полины Поликарповны. Поздравив от имени местного комитета всех с праздником, она широким жестом хозяйки пригласила нас к столу.
Форсировав лестницу со скоростью опаздывающих на урок, мы вошли в учительскую. Руками мужчин она была преображена неузнаваемо. Вместо унылых шкафов и длинного стола по, всей комнате красовались жизнерадостные буфетные столики, сервированные на четыре человека.
Я остановил метавшуюся в последних хлопотах Викторию Яковлевну.
— Можно, я постерегу вам стул, пока вы заняты?
— Да. Пожалуйста. Спасибо. — И побежала дальше.
— Григорий Иванович! Сюда! К нам идите! — донеслось до меня сквозь шум возбужденных голосов.
Я пробрался к окну на зов Василия Степановича.
— А четвертый стул не занят? — спросил я с тревогой.
— Нет, если вы никого не пригласили, — улыбнулась Вера Ильинична.
Я наклонил его к столу — занято — и облегченно вздохнул. Иногда и стул может взволновать человека (хотя он и не электрический).
К нам подошел с подносом Игорь Макеевич и галантно выставил на стол бутылку.
— Прошу вас отведать коктейль «Антидора». Высшей марки.
Марочный коктейль имел свою историю. Когда перед праздником на профсоюзном собрании обсуждался вопрос о вечере, Дора Матвеевна заявила:
— Хотя я здесь и рядовой член профсоюза, но, как директор, водку категорически запрещаю. Только вино и только некрепленое.
Профсоюзные лидеры сначала дрогнули, но, как всегда бывает, в конечном итоге одержали верх над администрацией. Они вынесли тайное решение подавать водку в лимонадных бутылках. Так появился на тех столах, за которыми были мужчины, коктейль «Антидора».
— То-ва-ри-щи! — Полина Поликарповна похлопала в ладоши, требуя внимания. — Товарищи! Прошу всех налить бокалы полнее обычного.
— Уже налито! — послышались из угла, как из пустыни, жаждущие мужские голоса.
— Друзья, — продолжала Полина Поликарповна, высоко подняв бокал, — я предлагаю первый тост за наш молодой, но дружный коллектив в таком вот семейном составе. Чтоб нашему месткому не разбирать никаких там конфликтных дел…
— И побольше выдавать путевок, — подсказал кто-то.
— Пусть лучше и так все будут здоровы! — заключила Полина Поликарповна.
Заговорили вилки, ножи и прочий инструмент.
Наконец и мы, дождавшись Виктории Яковлевны, подняли бокалы.
— Ну что ж, за дружбу? — сказал Василий Степанович.
— За дружбу!
Когда гастрономические страсти немного поутихли, наш сосед Юдин проявил инициативу. Став во весь свой баскетбольный рост и поправляя узелок галстука на длинной шее, он сказал:
— Товарищи! Минутку внимания! Так как за этим праздничным столом много гостей, то предлагаю избрать тамаду, чтобы он умело и, так сказать, объективно руководил…
— Правильно! — перебил его незнакомый женский голос. — Чтобы хозяева не очень хозяйничали. Я предлагаю выбрать тамадою вас!..
Избрали тамаду, и тосты пошли по очереди, дисциплинированно.
Потом из дальнего угла послышался густой, с хмелью, голос Даниловны:
— Распрягай-айте, хло-о-о-пцы, ко-о-ней…
Многие «хлопцы» помоложе поняли эти позывные как сигнал к танцам. Игорь Макеевич, взяв за руку Генриэтту Сергеевну, скомандовал хорошо поставленным голосом учителя физкультуры:
— Кто на танцы! Выходи строиться!
Я тоже встал и изрек:
— Ки мэм ме сюи!
После коктейлей меня всегда тянет на французский. Вероятно, от смелости.
— Здорово сказано! — засмеялась Виктория Яковлевна. — Если бы еще перевести!
— Насколько мне не изменяют старые познания, — сказала лукаво Вера Ильинична, — Григорий Иванович привел одну из самых смелых даже для французов пословицу: «Кто меня любит, тот последует за мной». Нам с Василием Степановичем ничего не остается, как подняться. А вы как? — она протянула руку Виктории Яковлевне.
— Не в моих правилах изменять компании.
Мы прошли в соседнюю комнату, которую старшеклассники на своем вечере оборудовали для отдыха.
— Вася, поставь вальс, — попросила мужа Вера Ильинична.
Как сказал бы Сашка Кобзарь, «по этикету» мне следовало бы пригласить Веру Ильиничну, но я потянулся к маленькой руке Виктории, и мы закружились.
За свою жизнь я сделал немало километров в вальсе. Бывало и тяжело, и весело, и скучно, и радостно. Но никогда я не чувствовал себя так легко, как на этот раз. Не меняя ритма, без передышки, лавируя среди встречных пар, мы проделывали виток за витком.
Виктория кружилась, чуть откинувшись назад.