И конечно, налетели. Каждому надо было потрогать и обнюхать буханку, словно первый раз видели это древнейшее из чудес. Кончилось тем, что три булки, несмотря на протесты начхоза, были разделены на всех.
— Попробуйте, Григорий Иванович, аж горячий, — протянул мне ломоть Митя.
— Что!! — заорал я. — Хлеб! Ночью!.. С удовольствием.
Налакомившись, ребята разошлись но местам. На этот раз я серьезно велел всем спать. Погасив последние вспышки говора и смеха, я улегся на расстеленной у двери палатке.
Тишина. Один только Генка неслышно хлопотал в своем складском углу: что-то пересчитывал, перекладывал, упаковывал. У него настолько занятой вид, что не хватает духа сделать ему замечание. Я преклоняюсь перед организаторским гением нашего начхоза. Как-то само собою получилось, что всю материальную сторону подготовки к походу Генка взвалил на свои сутуловатые крепкие плечи. Мы только помогали ему. Случалось, что и мешали. Тогда он терпеливо учил нас жить:
— Зачем нам все консервы в железных банках? Поел и выбросил. А за стеклянные банки у любой хозяйки можно свежих овощей выменять. Понятно? Часть купим в железных — для походов, а часть в стеклянных — для лагеря. Банки — в ящиках, куда хочешь вези, не разобьются.
Говорят, упавшее с дерева яблоко подсказало Ньютону закон всемирного тяготения. Если согласиться, что все мы немножко Ньютоны, то для меня Генка сойдет за яблоко. Именно он помог сделать одно очень важное для меня открытие.
Я всегда думал, что воспитывать ребят следует по своему образу и подобию. Ведь это только окружающие нас люди обладают недостатками, сами-то мы — совершенство. Наверное, так думает каждая голова, пока на нее не свалится яблоко самопознания. И тогда, просветлев, голова начинает сравнивать себя с другими. Свои сравнения я лично начал с Генки. И очень скоро должен был признать, что, будучи вдвое старше, я вчетверо уступаю ему в практицизме, в умении ориентироваться и быстро находить самое выгодное для данной ситуации решение.
Начав с Генки, я стал пристальнее приглядываться и к другим ребятам. Немало удивил меня своей начитанностью и техническим кругозором Валерка Краснюк. Я за всю жизнь не прочел и десятка журналов «Техника — молодежи». А Валерка ни одного номера не пропускал.
Никогда я не увлекался спортом так, как Коля Шушин. Не делал таких фотографий, как Сева Колосов. Не разбирался в медицине, как Наташа Барабак. Не играл на пианино, как Лариса Стрекозова. Не готовил торты, как Зина Седова. Не одевался так, как умеют ребята… Время моего детства было беднее. Без телевизоров и ракет.
Но и душевных богатств моим ребятам не занимать. Олина принципиальность, Сашкина смелость, Вовкина справедливость, Юркина жизнерадостность, Митин лиризм, Борькина настойчивость… Да если все это перемножить — получится два отличных человека: Мальчишка и Девчонка. Тогда как сотвори я ребят по своему образу и подобию — вышли бы из них односторонние люди с малым кругом умений и большим самообладанием, — словом, добропорядочные граждане, которые в этом ярком мире приходят и уходят, как будние дни.
И хорошо, что воспитателю не дана абсолютная сила превращения подопечных в себе подобных. Детская душа не tabula rasa, на которой можно писать воспитательные планы. Но она и не результат раз и навсегда запрограммированной клетки. На нашу долю остается многое. Учитель — это то феноменальное существо, которому природа доверяет вмешиваться в свои дела, чтобы совершенствовать дальше величайшее из ее творений — человека.
Совершенствовать!
Но как? Какую избрать дорогу? В мире есть много дорог, но самая лучшая та, что ведет от сердца к сердцу. Пусть наши сердца станут сообщающимися сосудами; пусть в них переливается и устанавливается все доброе и разумное, что есть у каждого из нас.
И пусть не останется никакой мути на дне.
У нас уже была одна пробная реакция. Накануне Нового года мы провели диспут с девизом «Долой все, что мешает моему товарищу стать еще лучше!». Один за другим вставали ребята и точно называли у себя и у других химические элементы этой мути: лень, безволие, эгоизм, жадность, трусость… Там же, на диспуте, осталось немало пепла от душевного мусора. Озон критики и самокритики — великолепная среда для горения. Мы сделаем эти диспуты традиционными, чтобы знать, насколько нам удастся очиститься перед вступлением в каждый Новый год.
Ребятам всего по двенадцать-тринадцать лет. Впереди еще целая пятилетка. Я не говорю, что к выпуску они станут, не дай бог, стерильными, но чистыми — да! Чистыми и сильными. Смело и разумно идущими на слияние с Идеалом.