— Если еще раз подойдешь к Юле, кисель сделаю, — спокойно сказал Алексей. А Ягур поднялся и опять с диким хрипом вцепился в Алексея. Но тут в сени высыпали ребята и растащили их. Кажется, нпкто и не удивился, что они сцепились. Наверное, они понимали, что это неизбежно. Ягур хрипел и сплевывал кровь. Он еще подергался да поярился для порядка, но когда ребята его отпустили, он не то что не бросился на Алексея, но даже как-то виновато-заискивающе поглядел на него и стал поправлять галстук, пиджак…
Потом Алексей опять играл на гармошке. Но не было уже беззаботного веселья, как прежде, да и все устали, всем хотелось спать, а с непривычки к хмельному головы клонило в сон. Ягур только молча сидел в углу и просил Наталью налить ему еще, еще… Может быть, он боялся чего-то? Недаром он с таким страданием посматривал на Алексея, на его карман, который оттянул тяжелый пистолет. Что сделает с ним Алексей? И как его вернуть? Хорошо, что никого не было, ведь Ягур всегда может сказать, что не знает он никакого пистолета. Да, вот как все нехорошо повернулось!.. И он пил стакан за стаканом хмельное пиво.
Сделалась грустной и Юля. И Алексеи, глядя на нее издалека, переживал странное чувство ревности и досады. За что он ударил Ягура? Разве Юля уже стала жена ему? Может быть, Ягур ведет себя так вольно с ней неспроста? Ведь Алексей не был в Шигалях почти три месяца…
Эти мысли были такие горькие, что он взял гармошку, оделся и ушел. По дороге он вспомнил о пистолете, потому что он тяжело оттягивал карман и стукал по ноге. Подержав его в руках, он бросил пистолет в колодец. Завтра он скажет об этом Ягуру. И если тому нужна эта штуковина, — пусть очистит колодец и достанет.
Только когда он был уже возле дома, его догнала Юля. Она была в легком кафтане и запыхалась от бега. Она схватила Алексея за руку и стояла, переводя дух, а потом сказала:
— Липнет, как оса… Разве я виновата?
Он дернул плечом. И правда, кто ее знает, виновата или нет? Ягур ни с того ни с сего тоже не будет «липнуть»…
— Ударить мне его, что ли?
Он и на этот раз промолчал.
— Ведь не собака все-таки, человек…
— Что-то не заметил в нем человеческого, — не стерпел Алексей. И добавил презрительно — Директор!
Он и сам чувствовал, как эти два месяца жизни в городе переменили его. Раньше он бы не посмел сказать так презрительно о Ягуре, все-таки ведь он был Директор школы, а это прежде всего. А теперь вот говорит, да еще с таким презрением, что Юля вроде бы и оскорбилась, притихла. Потом:
— Он сватает меня… — И добавила едва слышно: — Наталья велит выходить…
— Выходи, я не держу. У меня еще конца учебы не видать.
— А когда… когда ты закончишь учебу… — проговорила она дрожащим голосом, — когда закончишь, ты на меня и краем глаза не посмотришь?..
И он деланно рассмеялся и оказал:
— Говоришь тоже ерунду!
Но впервые в сердце уже не было твердой уверенности. И с каким-то нехорошим чувством подумалось: как скучно! Да и о чем с ней поговоришь? Кто с кем в деревне гуляет, есть ли в Казани галоши для чесанок? А про Чайковского, наверное, и не слыхала!..
Эх ты, молодое время, молодая прыть! Если бы все это вернуть, если бы жить сегодняшним умом!
9
На автовокзале народу было — не протолкаться. Очередь к кассе за билетами завилась в такие кольца, что конца ее и не найти. А автобус на Шумерлю отправлялся через час, и все билеты на этот рейс уже были проданы.
Алексей Петрович, уже совершенно отвыкший от подобного рода явлений, потому что всюду, куда ему нужно было, ездил на служебной машине, с удивлением видел теперь Толпы потного, измученного народа, увешанного сумками, рюкзаками. Поразил его и тот вид терпения и покорности, который был на многих лицах, которое он здесь видел. Алексей Петрович пожал с удивлением плечами и вышел из здания автовокзала. Разумеется, он знал о различного рода проблемах, трудностях и недостатках в нашем хозяйстве по выступлениям ораторов на различных активах и совещаниях, но тут было нечто иное, чему он даже не мог сейчас подобрать определения. Палило солнце, пахло бензинной гарью и асфальтом, а он стоял как оглушенный в своей легкой белой шляпе, и портфель в руке делался все тяжелее и тяжелее.