— Не благодарите меня, — говорит Панико. — Это все Эбби.
— Что еще ты знаешь? — спрашивает Болфаур у меня.
Эмма занята — развязывает и завязывает шнурки кукольных ботинок.
— Мужчина из желтого «фольксвагена» — двоюродный брат Лизбет, — негромко говорю. — По крайней мере так они сказали Эмме.
Джейк недоверчиво качает головой.
Несу куклу, Джейк несет Эмму — спускаемся в кафе. Панико шагает следом. Дочь не сводит глаз с отца, он с нее, я гляжу на обоих. Это так странно — мы трое, вместе идем по аэропорту, как самая обычная семья.
— Тебе надо подстричься, — говорит Эмма, щупая длинную отцовскую челку.
— Ты сама меня подстрижешь, когда вернемся домой, — отвечает тот сдавленным голосом.
Заказываем кофе, фруктовый коктейль для Эммы и пирожные. Садимся за уединенный столик у окна. Джейк придвигает стул Эммы поближе к своему и начинает разламывать для нее пирожное на маленькие кусочки, как всегда это делал, но малышка притягивает к себе тарелку и говорит:
— Я сама.
— Извини. — Джейк улыбается. — Полагаю, ты уже большая. Господи, только посмотри, Эбби, как она выросла.
Эмма ухмыляется и как будто хочет что-то сказать, но вместо этого принимается жевать пирожное.
— Что? — спрашивает Джейк.
— Я стала выше, а ты толще.
Мы смеемся, Эмма тоже.
— Я так по тебе скучал. Ты даже не представляешь…
Девочка вытирает рот тыльной стороной ладони и смотрит в тарелку.
Знаю, он изо всех сил сдерживается, чтобы не засыпать ее вопросами. Болфаур не сводит с дочери глаз словно зачарованный.
— Твоя спальня осталась такой же, как и раньше, — говорит Джейк. — А на Рождество было много подарков.
У Эммы расширяются глаза.
— И когда мне можно будет их открыть?
— Сразу по приезде.
— А еще — подарки на день рождения, — добавляю.
Она как будто смущается.
— На день рождения?
— В ноябре. Помнишь? Тебе теперь семь.
Глаза ребенка загораются.
— Мне семь?
Из динамиков раздается голос, который сообщает нам о начале посадки на рейс в Сан-Франциско.
— Это наш. Детка, ты готова?
— Да.
Джейк тянется через стол и берет меня за руку.
— Когда приедешь?
— Не знаю. Надеюсь, что скоро. Здесь еще столько возни…
Наш разговор напоминает скверно поставленную пьесу.
Режиссура никуда не годится, реплики бессмысленные, оба говорим громче, чем требуется. Мысленно принимаюсь подсчитывать, каковы наши шансы. Перед моим отъездом в Коста-Рику Джейк недвусмысленно дал понять, что между нами все кончено. Но разве положение вещей не изменилось? Разве я не сделала то единственное, что могло вернуть его мне, а наши жизни вновь направить по привычному руслу?
Но спросить его невозможно. Это вовсе не похоже на сцену нашего воссоединения, которую я представляла себе с тех самых пор, как прибыла в Коста-Рику. Все воображала, как мы втроем, единой семьей, возвращаемся домой. Но суть в том, что семья — лишь Эмма и Джейк. И только они.
Подхожу к Эмме, наклоняюсь и обнимаю. Не хочу ее отпускать.
— До свидания, малышка.
— А ты не летишь с нами?
— Я должна ненадолго задержаться. Но скоро приеду.
— Хорошо.
— Пока, Джейк.
— Спасибо тебе. Свершилось чудо.
Он отбрасывает прядь моих волос за плечо — так, как сделал на нашем первом свидании. Удивительное дело — простого жеста достаточно, чтобы вновь пробудить в человеке надежду.
Джейк берет Эмму на руки; девочка оборачивается ко мне и машет.
— Adios.
— До свидания, Эмма.
Наблюдаю, как они идут к выходу — Джейк шагает быстро, словно ему не терпится поскорее отсюда выбраться. Отец и дочь будто возвращаются домой после каникул, а я — всего лишь любовница Джейка. Та часть уравнения, которую необходимо вычесть для получения надлежащего результата.
Глава 79
Вечер. Номер гостиницы в Сан-Хосе. Ожидание. День триста тридцать пятый. Когда произвожу этот мысленный подсчет, понимаю всю нелепость календаря, которым была одержима весь год. Начинаю с нуля. Да, минуло триста тридцать пять дней с тех пор, как я потеряла Эмму. И два дня с тех пор, как нашла.
Сижу на балконе. В соседнем номере громко играет музыка — недостаточно громко для того, чтобы заглушить звуки, которая издает парочка, занимающаяся сексом. Раньше я уже их видела. Худой мужчина и полная женщина, без багажа. Мне следовало бы приняться за дело — писать благодарственные письма, рассылать сообщения, звонить всем, кого знаю. Но кому писать? А телефонную трубку я и так не выпускала все утро. Рассказала Аннабель, Нелл и Нику. Одержимость Эммой в течение минувшего года значительно сократила круг моих знакомств. Больше некому звонить.