Шербурн с сожалением взглянул на меня — дескать, это еще ничего не доказывает, но судя по тому, как склонил голову и положил руку Джейку на плечо, детектив очень хотел, чтобы правда осталась за мной.
— Эмма — умная девочка. — Мною овладело отчаяние. — Если бы я хоть на секунду могла себе представить, что она подойдет к воде, ни за что бы ее не отпустила.
Джейк отвернулся и посмотрел на океан; несчастный отец где-то в глубине души всерьез над этим задумался. Его рациональный ум сейчас поглощен мимолетной, но отчетливой мыслью: Эмма могла утонуть.
— У меня у самого двое детей, — буркнул Шербурн. — Сделаю все, что смогу.
…Джейк возникает на пороге, с опущенной головой. Касаюсь его плеча, когда встречаемся посреди комнаты, — он вздрагивает словно от удара и поднимает на меня глаза, красные и опухшие. С очевидным усилием он протягивает руку, стискивает мои пальцы и тут же выпускает.
«Как ты могла? — Первое, что он спросил, когда узнал о случившемся. — Господи, Эбби, как ты могла?»
Мы говорили тогда по телефону; голос Джейка дрожал, и теперь, глядя на его лицо, я понимала — бедняга с трудом сдерживается, чтобы не сказать это еще и еще раз. Думаю: «Действительно, как я могла?» Чувство вины становится физическим ощущением. Постоянная тошнотворная боль…
Следователь стоит на пороге, руки на поясе, улыбается лучезарно, совсем как добрый сосед.
— Норм Дубус. — Его рукопожатие крепко, даже слишком. — Готовы?
Комната пустая, белая, очень теплая. Под окном гудит электрообогреватель, его спирали накалены докрасна. Пахнет потом и жженым кофе. Норм закрывает дверь и указывает на стул. Опутывает меня проводами и датчиками, велит сесть прямо и прислониться к спинке стула, так чтобы ступни твердо стояли на полу.
— Расслабьтесь. Всего несколько вопросов.
На столе перед ним лежит блокнот, а рядом стоит какой-то золотистый аппарат с иголкой. Норм нажимает на кнопку, аппарат начинает жужжать, а игла движется и чертит на бумаге четыре ровные синие линии. Первые вопросы очень простые.
Вас зовут Эбигейл Мейсон?
Родились в Алабаме?
Окончили Университет Теннесси?
Сейчас живете в Сан-Франциско, штат Калифорния?
Следователь записывает ответы в блокнот, изучает ломаные линии, делает пометки. Затем характер вопросов меняется.
Вы с Джейком ссорились в последнее время?
Есть ли у вас дети?
Вы хотите детей?
Когда-нибудь ссорились с Эммой?
У Норма настоящая шевелюра, черная, блестящая, над ушами несколько седых прядей, на лбу маленькие лиловые пятнышки. А еще от него пахнет зелеными яблоками, и, должно быть, всего пару дней назад он покрасил волосы. Может быть, даже сегодня утром.
С начала процедуры прошло полчаса.
Вы когда-нибудь наказывали Эмму?
Знаете, где она?
Как-нибудь связаны с ее исчезновением?
Вы потеряли терпение?
Утопили ее?
Убили ее?
Когда все заканчивается, у меня сдают нервы. Норм протягивает платок и наклоняется, чтобы отстегнуть провода. Запах яблочного шампуня становится еще ощутимее.
— Эмма любит яблоки, — говорю неожиданно для самой себя.
Следователь приподнимает бровь, рассеянно улыбается, и мне слышится какая-то нелепая мелодия — что-то вроде песенки, которую учат в детском саду: «С «я» начинается яблоко, с «я» начинается ясень…»
— Мы закончили, — сообщает Норм. — Можете идти. — И добавляет, уже мягче: — Это всего лишь необходимая процедура. Через нее все проходят.
— Понимаю.
На улице, перед полицейским участком, стоят журналистка и оператор Седьмого канала. Джейк смотрит прямо в камеру и говорит в протянутый микрофон:
— Если Эмма у вас — пожалуйста, отпустите ее. Оставьте где-нибудь в людном месте и уйдите. Никто даже не узнает вашего имени.
Журналистка сует микрофон мне под нос. Ее лицо блестит от макияжа, точно пластмассовое; губы очерчены чуть выше их естественной линии.
— Каким образом вы связаны с пропавшей девочкой?
— Невеста ее отца.
Журналистка втискивается между мной и Джейком:
— Приготовления к свадьбе продолжаются?
— Я хочу найти свою дочь, — угрюмо бросает он.
Телекукла задает Джейку еще несколько вопросов, даже не удосуживаясь выслушать ответы.
— Как вы себя чувствуете? Где мать Эммы? Как думаете, кто мог похитить девочку?
Этой до зарезу нужен красивый кадр: внезапный взрыв горя, сенсационное заявление, упоминание о злом соседе или сумасшедшем дядюшке — все, что может заинтересовать аудиторию.