— Девочка — ваша дочь? — Человек на том конце провода невозмутим.
— Нет. Дочь моего жениха.
— Сколько ей лет?
— Шесть с половиной, — снова повышаю голос. — Пожалуйста, пришлите кого-нибудь. Сколько времени это займет?
— Сохраняйте спокойствие, мэм. Высылаю патрульную машину.
— Сколько времени это займет?!
— Пять минут. Оставайтесь на месте.
Диспетчер, судя по всему, очень уверен в себе, ни капли не волнуется. Его сдержанность приносит мне долгожданное облегчение; воображаю себе, как приказ летит по радиоволнам и отряд опытных полицейских мчится к пляжу, включив сирены. Несколько минут спустя, разумеется, Эмму найдут.
— Принесу вам кофе, — говорит хозяйка и исчезает на кухне.
Мужчина, что возился со столовыми приборами, подходит и участливо кладет руку мне на плечо.
— Как ее зовут?
— Эмма. Эмма Болфаур.
Он снимает передник и бросает на стойку.
— Поищу в парке.
Я отгоняю образ Эммы, шагающей по скалистой тропке с незнакомцем, и снова смотрю на часы. Тридцать девять минут. Девочка может быть где угодно.
Татуированная парочка торопливо доедает омлет.
— Что нужно сделать? — спрашивает девушка, натягивая куртку.
— Не знаю, — говорю. — Не знаю…
— Можем переписать номера машин на парковке, — предлагает парень. Он взволнован и пышет энергией, как будто играет звездную роль в каком-то фильме.
— Возьмите, — протягиваю фотоаппарат. — Там осталось пять кадров.
— Закончим и вернем. — Девушка бросает на стойку двадцать долларов, и парочка направляется к дверям. Подростки-немцы то и дело отрывают взгляд от меню и шепчутся, словно все это развлечение, устроенное специально для них.
Хозяйка приносит большую кружку кофе, немного сливок, сахар и ложку.
— Ваша дочь… Мы ее найдем.
Снова беру трубку и набираю номер Джейка, отчасти надеясь, что он не ответит. Представляю себе, как звоню ему позже, когда Эмму найдут. Все еще кажется, что через несколько минут кошмар прекратится и мы вернемся к нормальной жизни. Озорница лишь играет со мной в прятки, или побежала искать туалет, или заплутала в тумане и через некоторое время вернется на парковку. Возможно, сейчас она стоит подле машины. Наверное, так и есть. Мне бы следовало оставаться там и ждать ее.
Два, три гудка. В тот момент, когда Джейк обо всем узнает, кошмар станет явью. После пятого гудка Болфаур берет наконец трубку.
— Эбби?
На заднем фоне слышу голоса, возгласы спортивных комментаторов, невнятный шум толпы и не знаю, с чего начать.
— Это ты?
— Мне нужно кое-что тебе сказать…
Толпа взрывается ревом восторга, и Джейк радостно восклицает:
— Дельгадо забил!
— Джейк, ты должен ехать домой, — говорю и тут же подсчитываю, сколько времени уйдет на то, чтобы проехать двести семьдесят миль, если он выедет прямо сейчас и погонит со всей возможной скоростью без дозаправки и пробок…
— Что?!
— Возвращайся. Эмма…
— Плохо слышу!
— Эмма! — кричу.
— В чем дело?
— Она пропала.
— Что?
— Эмма пропала.
В его голосе начинают звучать высокие, незнакомые нотки.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы были на пляже. Гуляли…
Как закончить разговор? Сейчас все кажется таким зыбким. Я понимаю, что должны быть какие-то уместные и емкие слова, но не представляю, какие именно. Это временное затруднение, ошибка, шутка. В любой момент ребенок может появиться на пороге.
— Что ты имеешь в виду? — растерянно повторяет Джейк.
— На берег выбросило мертвого тюленя, детеныша. Я на несколько секунд отвлеклась, клянусь, всего на несколько секунд, потом снова посмотрела в сторону Эммы и увидела, что ее нет.
— Но… где же она теперь?
Где? Разумный вопрос. Очевидный вопрос. И как на него ответить?
— Пропала, — говорю. Как будто просто заблудилась, что иногда бывает с детьми. Как будто она терпеливо ждет меня в назначенном месте. — Полиция уже едет.
Несколько секунд тишины на другом конце провода. Врывается посторонний голос, который спрашивает: «Эй, ты в порядке?» Лишь потом я узнаю, что это был продавец хот-догов. У Джейка отказали ноги. Только что стоял, думая об игре, показывал два пальца в знак того, что нужно два хотдога, а в следующую секунду уже сидел на земле.