На носу шхуны корявыми буквами было написано: «Ha-ha». Восклицательного знака не было, хотя он и полагался, возможно, что художник, писавший название шхуны, не знал о его существовании.
Клим окликнул проходившего боцмана.
Если Винценто курил трубку, то боцман жевал табак. Поднимаясь на мостик, он сплюнул жвачку прямо за борт, в воду, удивив Клима такой незаурядной дальнобойностью.
- Что это за «Ха-ха»? - спросил Клим.
- Первый раз ее вижу. Смотреть по парусам - так из Индии. В деле побывала, а то бы сюда не зашла.
- Почему?
- Побоялся бы капитан, как бы на знакомых не наткнуться.
- Пират?
- Может, и пират. Здесь у капитанов патенты не спрашивают.
Слева от «Санты» расположился трехмачтовый бриг с аккуратно закатанными парусами, чисто вымытой палубой и открытыми палубными люками. Можно было заключить, что хозяин судна - человек хозяйственный, уважающий порядок на корабле.
- «Гуд монин» - прочитал Клим. - «Доброе утро».
- Англичанин, - подтвердил боцман. - Хозяин - Ден Грегори. Опять за неграми приехал.
- Часто бывает здесь?
- Каждый год встречаю.
Клим хотел спросить, куда девает Ден Грегори негров, но попытался догадаться сам:
- Большие плантации?
- Большие! - усмехнулся боцман. - Все побережье. Ден Грегори добывает жемчуг. С морского дна. Его негры ныряют там, где белого не заставишь сунуть палец в воду.
Клим не понял.
- Акулы, - пояснил боцман. - И «ведьмин волос».
- Это что такое?
- Ну…
Боцман не знал, как объяснить, и растопырил пальцы обеих рук в стороны.
- Медузы? - догадался Клим.
- Вот - медузы. А еще Грегори собирает жемчуг с большой глубины. Там не каждый донырнет до дна.
- А негры могут?
- У Грегори - могут. У него научат.
- Как же у него учат?
- Как?.. Привязывают камень к ногам и бросают в воду. Пока негр успеет отвязаться от камня, опустится на самое дно.
- А если не успеет?
Боцман только шевельнул плечами.
- Да, конечно… - устыдился Клим собственной бестолковости. - Тогда Грегори едет в Порт-Ройял и покупает новых негров. Он считает это выгодным?
- Иначе бы не ездил. Такие жемчужины, как у Грегори, не добывает никто. Каждая стоит пятьсот, тысячу, а то и более песо. А что стоит здесь негр? - тут боцман показал в сторону берега. - Вон и покупку ему везут.
К «Доброму утру» подходил развалистый баркас. Четверо матросов сидели на веслах, двое - с мушкетами - на задних сиденьях. Матросы были одеты в одинаковые парусиновые безрукавки, на головах - белые соломенные шляпки, аккуратный Ден Грегори ввел на своем судне подобие спецодежды. Поглядев на соломенные шляпки, Клим вспомнил, точно такую шляпку носил в двадцатых годах двадцатого века известный всему миру американский киноактер Гарольд Ллойд; как только он появлялся в своей шляпке на экране, зрители в зале сразу начинали улыбаться.
Сейчас Клим не улыбался.
В носовой части баркаса, прямо на плоском его днище, плотно, плечо к плечу, сидели негры. Их было около двух десятков, они сидели на корточках, обхватив колени руками и опустив на них головы. Полуденное солнце яростно палило черные курчавые затылки и грязные костлявые спины.
Баркас приткнулся к борту судна. Сверху сбросили лестницу. Матросы на корме взяли мушкеты на руку. Негры вставали по одному и, цепко хватаясь за перекладины лестницы, поднимались на палубу.
Клим смотрел на негров и не заметил, как на палубе появился крупный мужчина с рыжей бородкой, в ослепительно белом просторном костюме, белой панаме и со стеком - тонкой бамбуковой полированной палочкой, с ременной петелькой на конце; что такая палочка называется «стеком», Клим помнил только по старым романам, за прошедшие два столетия мода на стеки прошла, даже в самой Англии.
Следом за мужчиной шел негр, без рубашки, но в чистых полотняных брюках, нес в руках легкое плетеное кресло и сложенный зонт. Мужчина показал, где поставить кресло. Плотно уселся, заложив ногу за ногу. Негр развернул зонт над его головой.
- Хозяин! - решил Клим.
- Сам Грегори! - подтвердил боцман.
Поднявшиеся на палубу негры толпились кучкой у борта. Палубный матрос вытащил за руку первого попавшегося, сдернул с него обрывки набедренной повязки и голого подвел к креслу. Грегори поморщился, показал на подветренную сторону. Он только легко помахивал стеком, а матрос толчками и жестами заставлял негра поворачиваться, наклоняться, открывать рот.