Хихикнув, Грэхем протянул мне стаканчик с лимонадом.
— Я знал, что ты возьмешься. Хорошего учителя я за версту чую. Рад, дружище, что ты приехал.
Я со смехом согласился. А когда ко мне подошел маленький мальчик, которого, как оказалось, звали Блессингс, взял меня за руку, попросил быть «Манчестером» и потащил на футбольное поле, я вдруг почувствовал себя совершенно счастливым.
Благодаря трем неделям каникул у меня оказалось достаточно времени, чтобы как следует освоиться в Касане и ознакомиться с окрестностями. Хотя все называли ее деревней, по сути, это был скорее городок, с населением около десяти тысяч человек. Главная улица следовала руслу реки, текшей с востока на запад, и наряду с магазинами и офисами, выстроившимися по обеим ее сторонам, было там и изрядное количество домиков для сафари, с верандами и лужайками, выходившими на берега реки. Постоянно арендовавшиеся белыми клиентами с Запада, домики эти разительно контрастировали с местным жильем, поднимавшимся по склону к плато. Вдоль гребня холма шла привлекательная на вид застройка, состоявшая из небольших квадратных деревянных и кирпичных бунгало, каждое из которых окружали собственный садик и металлическая ограда. Дома эти были обеспечены всеми обычными местными удобствами — электричеством, водопроводом и канализацией. Хотя у большинства жителей собственных машин не было, в городке ходили белые микроавтобусы, развозившие работников из офисов и гостиниц к домам на холме. Как и в большинстве мест, в которых я побывал в Ботсване, за пределами городка едва ли можно было встретить какое-либо жилье на протяжении нескольких сотен миль. Окруженный со всех сторон бушем, Касане действительно был воздвигнут посреди заповедника живой природы.
Сам городок имеет уникальное расположение: в точке, где встречаются целых четыре государства — Ботсвана, Замбия, Намибия и Зимбабве, — и в месте слияния двух крупных рек — Чобе и Замбези. Касане, некогда бывший всего лишь поселением охотников, скотоводов и миссионеров, а теперь являющийся административной столицей провинции Чобе, воротами Национального парка Чобе и местом остановки туристов на пути к водопаду Виктория, медленно, но верно развивается.
Благодаря этому, несмотря на столь изолированное расположение городка, мне оказалось легче, чем я ожидал, приобрести материалы, требовавшиеся для ремонта новой школы. «Строительный мир», огромный магазин, где продавались разнообразнейшие стройматериалы, располагался напротив рыночной площади. Его владельцем был индиец, оказавшийся отцом того самого мальчика, которого я видел в школе, а главным бухгалтером там работала ммэ Кебалакиле, мать Артура. По случайному совпадению название магазина оказалось таким же, что и у спонсоров футбольной лиги, в которую входила команда «Сильверфорд Таун», однако я так и не выяснил, была ли между ними какая-либо связь. В магазин несколько раз в неделю осуществлялись регулярные поставки из более крупных городов — Франсистауна и Маунга. По крайней мере теоретически это должно было облегчить нашу работу.
Всю эту информацию я почерпнул у бригадира маляров и штукатуров, которым оказался, к моему немалому удивлению, не кто иной, как Клевер, мой новый друг по дорожной аварии. Он был удивлен не менее меня, а уж смущен и того больше. На первой нашей встрече автомобильные дела совершенно не затрагивались, за исключением признания Клевера: оказывается, автомобиль, за рулем которого он тогда находился, в действительности принадлежит его двоюродному брату, и теперь тот (и его вполне можно понять) строго запретил бедняге впредь его брать. Косвенно это означало, что моя роль в ремонте стала еще важнее, поскольку я обладал джипом Маурио, пускай и несколько разбитым. (Много позже Клевер поведал, что большая часть его заработка за следующие несколько недель прямиком уходила в мастерскую для оплаты ремонта.) Не будь моей машины, все инструменты и материалы приходилось бы из города в школу носить — а это мили две подъема.
К моей досаде, обнаружилось, что в глазах рабочей силы — число которой колебалось от трех до семи человек в зависимости от дня и их других обязательств — просто из-за того, что мне доверили ключи от машины, я de facto стал боссом. Нет необходимости говорить, что для подобной роли я не подходил никоим образом. Что еще стало совершенно очевидным, к моему величайшему расстройству — и это чувство не оставляло меня на протяжении всего пребывания в Африке, — что моим коллегам еще проще было воспринимать меня в данном статусе потому, что я был белым. Именно тогда я осознал, насколько глубоко и неизгладимо колониальная история последних двухстолетий въелась в менталитет африканцев. Каким-то образом, даже не отдавая себе отчета в происходящем, эти люди, в особенности необразованные, позволяют белым распоряжаться собой, вопреки всем усилиям некоторых правительств установить равноправие. Я горячо желал тогда — так же, как и сейчас, — чтобы такого больше не было.