Спереди до меня доносилось тяжелое дыхание Дирка, который вместе с сыновьями шел к своей палатке. Я услышал, как он говорит им тихим и скользким, словно кровь, голосом:
— Естественный отбор, мои мальчики, естественный отбор.
Глава 12
Доброе утро, директор
Когда я на рассвете тихонько выбрался из палатки, гиеновые собаки лакали сероватую воду. Отбежав назад, они с любопытством задрали головы и огляделись по сторонам, а затем рысью скрылись в буше.
К моему облегчению, Дирк и компания уже уехали — напряжение сразу же спало, атмосфера разрядилась. Барри и двое следопытов сидели на корточках перед костром, выпекая яйца и бекон и разрезая домашний хлеб на ломти. Медленно и бесшумно, как их и просили, дети вышли из палаток, протирая глаза и зевая, потягиваясь и почесываясь. Один за другим малыши расселись вокруг костра и с благодарностями приняли предложенную еду. К счастью, никаких признаков Ричи поблизости не наблюдалось, а Ширл почти наверняка требовался еще час, чтобы покончить с макияжем.
— Так ты просто не любишь Дирка? — спросил Барри, неодобрительно взъерошив гриву волос. — Или знаешь о его прошлом? Ты ведь в курсе, чем он занимался, а?
Покачав головой, я взял протянутую мне кружку кофе. Дети исчезли на кухне с поваром Джозефом, пообещавшим им в качестве завершения пиршества тосты с вареньем. Мы сидели в ивовых креслах и наблюдали за слонами, бредшими где-то вдали меж деревьев в направлении реки.
— Неужели не слыхал про «консервированных львов»?
— Ах да, точно. Теперь вспомнил.
Наивно было бы полагать, что в современном просвещенном обществе все эти бесчестные махинации прошлого внезапно разом исчезли. Как бы не так! Скорее, более верно иное: поскольку мы стали более «искушенными», то и аферы наши усовершенствовались. Так вот, что касается «консервированных львов». Когда-то, давным-давно, друг наш Дирк разрекламировал себя в качестве международного охотничьего оператора. Он купил концессию на берегах Лимпопо, как раз напротив заповедника Тули-Блок, и начал вопреки правилам и ограничениям отстреливать всех обитавших там крупных животных. Не в силах устоять перед наивыгоднейшим предприятием — ему могло перепасть более тридцати тысяч американских долларов за каждого льва и примерно столько же за леопарда, гепарда, буйвола и жирафа, — он развернул в Соединенных Штатах масштабную компанию под названием «Спорт и охота». Он обсуждал, по большей части с престарелыми и сказочно богатыми бизнесменами, какое животное они желали бы подстрелить, после чего составлялся этакий «список покупок».
Я представил себе, как протекали эти разговоры:
— Боюсь, в этом году времени у меня не так уж и много. Мы собирались съездить на Багамы. Мне и вправду надо проведать свою виллу там. Так что, полагаю, в этом году я пойду только на льва — самца, конечно же, — и, быть может, на буйвола — при условии, что у него хорошая голова.
Поскольку на его землях этих животных не было, Дирку самому приходилось выезжать «за покупками». С буйволами сложностей не возникало: он отправлялся на охотничью ярмарку в ЮАР или Зимбабве и покупал их там. У него даже имелся специально оборудованный грузовик, чтобы доставлять их к себе. Должным образом накачанные транквилизаторами, буйволы редко когда причиняли хлопоты при перевозке.
Со львами было посложнее. При посредничестве компании, предлагавшей содержание состарившихся животных из зоопарков или цирков, Дирк в каком-нибудь уголке планеты практически за бесценок приобретал зверя, которого пичкали наркотиками и кормили до прибытия клиента. Затем «охотник» дней этак десять выслеживал несчастное животное, которое — естественно, без ведома первого — просто содержалось в клетке за его палаткой. Чудесным образом, в самый последний день, клиенты таки наталкивались на следы царя джунглей, которого затем без труда обнаруживали в кетаминовом ступоре на какой-нибудь просеке в буше. И тогда «охотнику» оставалось лишь подняться в кузове bakkie, зарядить свое огромное ружье, прицелиться и нажать на спусковой крючок. Конечно же, все это происходило в сопровождении множества проводников, следопытов и «великих белых охотников», в случае необходимости оказывавших помощь.
В конце концов Дирк бросил это занятие — но не потому, что его достала искусственность «охоты», а по той причине, что однажды некий особенно неумелый швейцарец убил на месте следопыта и вдобавок смертельно ранил одного из белых охотников: бедняга истек кровью под колючим кустарником, потягивая последнюю банку пива. Дирк вынужден был тайком вы-возить клиента из страны и заниматься похоронами.