Оставался, конечно, лучик надежды, что у гаишника просто план горит, вот и пытается остановить за превышение скорости. Пашкин снова затейливо выругался, включил правый поворот и ударил по тормозам. Гаишник несолидно протрусил вокруг машины и постучал по стеклу. Выходи, мол, сова — медведь пришел! Майор состроил озабоченное лицо и взмахнул, было, своим краснокожим и крайне солидным удостоверением. Но за спиной толстопузого прапорщика, по лицу которого пот прямо-таки струился, выросли, будто из воздуха соткались, два парня. Глядя на них, и ежу сразу бы стало понятно, что превышение скорости тут ни при чем…
Пашкин кристально осознал две элементарные вещи. Что он мудак, наивно надеявшийся уйти от преследования в городе, соединенным с остальным миром тремя дорогами и одним мостом. И что он, похоже, приехал. И пора вылезать…
Крепкие парни, лет двадцать пят-тридцать. Гораздо шире не такого уж и мелкого майора в плечах. Уверенные взгляды. Черные комбинезоны без знаков различия. Совершенно славянской внешности… Хотя это нифига не показатель по нынешним временам! Ваххабиты бойцов вербуют везде. Даже среди мирных чукчей, блин. Но все же по взглядам — государевы люди. Что уже легче, хоть перед смертью пытать не будут.
Привычный замечать любые мелочи, Пашкин отметил у одного на тыльной стороне ладони татуировку с изображением летящего ворона на фоне розы ветров, в окружении лаврового венка. С такой эмблемой Пашкин еще не встречался. Ни у нас, ни у соседей, ни у европейских товарищей. Нечто подобное было вроде на Украине, но ту часть расформировали несколько лет назад. У криминала с муслимами тоже ничего похожего нету. Или просто не вспомнилось? Хреново, если не вспомнилось. Стало быть, дело принимает крайне неопределенный, а значит, и наиболее опасный оборот.
— Товарищ майор! Выходите из машины, и пройдите, пожалуйста, с нами! — ровно, очень вежливо, и чуть ли не улыбаясь, произнес один из парней, чуть наклонившись к Пашкину. — Оружие лучше оставьте, — дополнил говорящий, заметив косой взгляд майора на бардачок. — У вас там граната, надо полагать?
— Нет! — поднял глаза на очень уж проницательного собеседника майор, — красная, блин, кнопка! И МОН-100 [37].
— Сразу видно понимающего человека. Но лучше не стоит. Думаю, вам и вашего табельного хватит. Вы же, простите на поганом слове, Роман Александрович, не шахид какой-нибудь? Или решите на старости лет в мученики податься? Никто не оценит, честное слово. Вы лучше вылезайте, а то ведь время не резиновое.
Удостоверения никто предъявлять и не думал. Стояли и смотрели, выжидая, когда, наконец, майор перестанет выеживаться. Обильно потел гаишник, жевал губами. Интересно, а этому что, ксиву в рожу сунули или денег заплатили?
Майор звенел ключами, пыхтел и бурчал себе под нос что-то неразборчивое, умеренно-сердитое, всем видом показывая, как он занят и как не вовремя его остановили. А в голове тем временем хладнокровно щелкали шестеренки, подбивая возможные варианты:
По газам, и задним ходом? Чтобы напороться на автоматную очередь по колесам от сидящих в кустах засадников или заботливо расстеленную колючую ленту, которую скорее всего уже раскатали. И хорошо еще, если по колесам. Могут ведь и на поражение влупить. Хотя нет. Ты им, майор, живым нужен. Не зря же бензину столько пожгли. Или на рывок? Вылезти, с локтя пробить ближнему, уйти за толстопузого. Им прикрыться… Минимум четыре-пять раз выстрелить он успеет. Ну да. Не те ребята, чтобы от них можно было так просто выскочить. Да и пистолет изымать не собираются. По рожам видно, что только дернись, скрутят ласты, отобьют почки, еще и в задницу засандалят какую-нибудь мутную гадость из грязного шприца. Не, товарищ майор. Без вариантов. Разве что «каскад погнать», побутафорить под дурачка…
— Я, вообще-то, к губернатору по срочному вызову! Меня ждут на прием! Не появлюсь — будут искать! И вообще, по какому праву вы меня остановили? — вместе с попыткой взять неизвестных на горло, Пашкин попробовал еще и прокачать на вазомоторику. Но ключевое слово «губернатор», от которого непременно дрогнули бы брови любого саратовского силовика, отскочило от «черных» парней, брошенным в стену теннисным мячиком.
— К губернатору обязательно, — кивнул боец. — Только, Роман Александрович, это теперь неважно. Остановили вас, кстати, не мы, а представитель ГИБДД, — гаишник судорожно кивнул. — А по какой необходимости, вам будет доведено позднее. Да, и будьте любезны, ваш мобильный телефон, — и протянул руку.
Пашкин с удивлением посмотрел на раскрытую ладонь. Пальцы чистые, ага, мозоли специфические. Ну что стрелять им много доводится, и так понятно было…
— Это еще зачем?
Боец улыбнулся. Широко и открыто.
— Понимаете, товарищ майор, мы же с вами не пешком добираться будем. А там навигационные приборы всякие, сами понимать должны. Вы же с авиаторами служите бок о бок. Залетим в Сирию ненароком. Оно нам надо?
— Залетим? — непонимающе протянул майор. — Шутите?
— Так точно, залетим, — неожиданно серьезным голосом произнес боец. — Товарищ майор, я все понимаю, но хватит уже комедию ломать. Прошу вас пройти на посадку. Вертолет ждет. А насчет Сирии я действительно пошутил.
Пашкин посмотрел в ту сторону, куда парень дернул подбородком. На штрафной площадке позади КПП медленно раскручивал лопасти обшарпанный вертолет с гражданским триколором и облезлой местами надписью вдоль борта «Экспедиционный».
«Ми-2Р, польского производства, разведывательный», определил наметанным взглядом Пашкин.
Случись это в фильме, майор, наверное, каким-нибудь особо хитрым способом победил бы все же врагов или умчался из засады по мосту навстречу заходящему солнцу. Но, к сожалению, все происходило наяву, и Пашкин понимал — в таком раскладе бесполезно и убегать, и ломиться напролом. Врагов — а он уже не сомневался, что столкнулся с настоящими врагами — было больше, они оказались отлично вооружены и занимали более выгодную позицию. Оставалось подчиниться, положившись на удачу и собственную внимательность. Вдруг да подвернется нужный момент…
Пашкин фыркнул и начал нарочито замедленно вылезать. Но парни и не думали подгонять или хватать за воротник и выволакивать силой. Рядом судорожно сглатывал гаишник, отчетливо и очень мерзко воняющий потом. Не обоссался бы. Майор сунул потному и нервно дергающемуся стражу дорожного порядка ключи от машины и, старательно изображая невозмутимость, зашагал к «вертушке». По пути Пашкин незаметно и отчаянно надеялся, что воздушное путешествие не завершится где-нибудь под водой огромного Саратовского водохранилища. Следом за майором, одобрительно похлопав по плечу ошарашенного гаишного прапора, шагали загадочные бойцы.
28. Тени прошлого
День тратится на вдумчивую и тщательную подготовку к разведрейду на Русу. Точнее — на аэродром. А еще точнее, к тому месту, где, если верить магнитофонной исповеди Вити Сербина, лежит и ждет своего часа самая что ни на есть настоящая атомная бомба.
С утра просматривая новости, нахожу нехорошее упоминание о событиях в Энгельсе. Тамошний губер, что громко разорялся насчет наличия фактов о диверсии, не далее как сегодня утром снят с должности. В связи с переходом на другую работу. В переводе с газетного официоза на реально-оперативный эта чехарда показывает, что те, кто за всем этим стоит, смогли снять с поста даже губернатора, который говорил не то, что следовало. А снять российского губера можно исключительно из Кремля. Это в свою очередь означает, что я был прав, и сдаваться российским спецслужбам тоже нельзя.