Голова потихоньку входит в полноценный рабочий режим, как в старые добрые времена. Никакого эмоционального всплеска в душе, никакой паники, только констатация того, что «игрокам» не слабо грохнуть стратегический бомбардировщик, заметая следы и убирая свидетелей. Случайность катастрофы отметаю сразу, в моем положении все совпадения должны толковаться строго в направлении злобных происков.
Похоже, меня начинают опережать.
Пробегаю по региональным происшествиям ушедшей недели. Все-таки удивительно, как много можно узнать из сети, если примерно представлять, что и где искать. Где-то в Китае пропал без вести украинский летчик. Фамилия совпадает с одной из тех, что Витя перечислял… Так, а командир сербинской «тушки» живет в Киеве. Вроде бы еще живой. Теряю с полчаса, но никаких координат не нахожу. Шифруетесь, товарищ Емельянов! Ничего, найдем! Нахожу через несколько минут. В криминальной хронике. Емельянова на днях сбила машина, глупая случайная смерть.
Все. Концы обрублены.
Матерюсь сквозь зубы, борясь с желанием расколотить ни в чем не виноватый системник. Чищу историю запросов, киваю мальчишке оператору, вырубай, мол. На мониторе появляется надпись «Оплатите, пожалуйста!», забираю сдачу и выхожу на улицу.
Долго стою, прикуривая сигареты одну от другой. Сминаю опустевшую пачку, швыряю в ближайшую урну.
На стоянке меня ждет все тот же Полный Песец. Ишь, как невидимым хвостом машет. И щурится, скотина, презрительно, со всем на то основанием. Но уже не так нагло.
Это мне относительно легко было найти несколько следов уже постфактум, зная, где примерно копать. А «те» начинали с нуля, но в считанные дни определили местонахождение нужных людей и сработали четко, быстро. Это не под силу ни одиночке, ни даже группе, если эта самая группа не имеет выходов на закрытые информационные сети, обширную сеть осведомителей и на очень большие деньги. При таком размахе событий на пути у нас стоит не какая-то левая шайка политиканов, не террористы и даже не чья-нибудь служба безопасности.
Значит государственная спецслужба. Причем одна из ведущих на шарике, что отнюдь не воздушный, а земной. Лично у меня, гражданин прокурор, нет даже и тени сомнений. Цели такой организации — всегда политические. Сейчас они методично, быстро зачищают всех, кто знает о спрятанной в Русе бомбе. Полагаю, не для того, чтобы сделать сюрприз на день рождения королеве Елизавете или, к примеру, на Четвертое июля Конгрессу. В крайнем разе торжественно объявив мировой общественности о столь интересной находке по случаю Пейсаха или Хануки.
Нет. Тотальную ликвидацию всех вольных и невольных свидетелей будут проводить лишь в одном случае — если бомбу собираются по возможности применить. Или спрятать, чтобы потом применить. Или передать тем, кто ее применит. Вариантов здесь много, и каждый из серии «белые начинают и выигрывают». Где из черных сегодня на доске остались лишь я да Мила.
Что это значит для нас? Только одно, о чем я и так уже думал ранее. Если останемся одни — умрем. Серега каким-то неведомым путем уберег нас, купил сколько-то времени, но оно стремительно заканчивается, судя по тому, как быстро уходят из жизни все причастные.
Тут в одиночку не пошустришь. Тут уж, как говорится, клин — клином. Уцелеть от преследования одной спецслужбы проще всего, примкнув к другой. Враг моего врага — мой друг, как говорили римляне. Так что вырисовывается прямой резон рвануть через кордон, к русским чекистам. Но и здесь есть нюанс. Прямо таки на поверхности болтается, сволочь. Что, если это именно их работа?
Какой-то сумбур в голове… Но в общем, как говорил крестный папа кузькиной матери [36], товарищ Хрущев: «Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!».
Выруливаю на проспект в сторону нашего временного убежища.
Возвращаюсь домой совершенно разбитым. Пройдя, не разуваясь, на кухню, открываю холодильник. Мрачно гляжу на бутылки. С силой хлопаю дверцей. С холодильника падает несколько книг.
Мила, видя мое состояние, с расспросами не лезет. Но перед глазами маячит. Краем глаза отмечаю, что надела штаны. То ли поняла бесплодность попыток моего соблазнения, то ли решила сегодня не рисковать. Наконец, не выдержав, подходит поближе, осторожно касается плеча, будто котенок лапкой.
— Витя, а у нас все плохо?
— А? — дергаюсь в её сторону.
— У нас всё плохо? — повторяет девчонка.
— Не то, чтобы очень, — осторожно говорю я. Сейчас, до полного счастья, только истерики не хватает… — Ничего, прорвемся. Честное пионерское.
— А ты пионером успел стать?
— Конечно! — гордо выпячиваю грудь. — Даже галстук носил.
— Ты, и в галстуке… — Мила хихикает.
— А то! Это не шубу в трусы заправлять!
Шутка тупая и не очень уместная, но смеемся вдвоем. Ладно, не все потеряно. И вообще, нет таких крепостей, что не взяли бы большевики. Раньше смерти хоронить себя не будем…
27. Капкан на майора
Телефонный разговор был коротким. Правда, с самим губернатором переговорить Пашкину не удалось. Но поняв, кто звонит и о чем пойдет речь, помощник сказал: «Приезжайте в любое время, шеф примет, я закажу пропуск. И чем раньше, тем лучше».
Покинуть отдел получилось вроде бы незаметно. Служба «молчи-молчи» имела свои преимущества. Никому бы и в голову не пришло поинтересоваться, почему замначотдела, переодевшись в гражданку, покидает расположение штаба, не дожидаясь окончания рабочего дня и на личном автомобиле. Куда идем мы с Пятачком — большой, большой секрет…
Темно-серая «Daewoo Nexia», уже полностью выплаченная банку и даже слегка подмятая в незначительном ДТП, обладала тремя крайне полезными качествами — доступной ценой, неплохим движком и общей неприметностью. Выезжая за территорию военного городка, Пашкин внимательно оглядел прилежащие улицы. Это только в шпионских боевиках стоит только переговорить по телефону с нужным человеком, как тебя сразу же начинают пасти не меньше семи машин.
Семи не семи, но «девятка» с трещиной на лобовом стекле, припаркованная под тротуаром и тронувшаяся с места сразу же после того, как он вырулил на дорогу, майору не понравилась чрезвычайно. У опытного водителя всегда отлично развито «дорожное чувство локтя». У офицера контрразведки оно подкреплено еще и профессиональными навыками. Потому майор Пашкин, не проехав и сотни метров, четко ощутил, что его ведут…
Первой мыслью было — значит все-таки шеф, больше некому. Он племяша отмазывал, он и слил. Пашкин тихо матернулся, хлопнув по рулю. Мелькнула шальная мысль. Вернуться, зайти в кабинет к подполковнику и шарахнуть его из пистолета. Или, по крайней мере, задержать и вызвать «варягов» — типа слово и дело государево, вяжите супостата! Но не вариант. Варяги — явно засланные казачки, так что при таком раскладе в камеру поволокут не вражину, а самого Пашкина. И к утру его обнаружат полностью раскаявшимся, остывшим и висящим на резинке от трусов, привязанной к плинтусу. Нет уж, сказал «а», надо говорить «бэ». И если губер соглашается его выслушать, то стало быть путь один, под светлы очи областного боярина, в тишину и безопасность надежно охраняемых покоев.
К тому же слежка, это ведь, с другой стороны, даже хорошо. Сразу себя ребята проявили, не стали затягивать. А стало быть, покатаемся…
Рвать с места, по-голливудски визжа и оставляя на асфальте черные следы от покрышек, майор не стал. Он продолжал катиться в общем, не сказать чтобы и плотном потоке, время от времени поглядывая в зеркала на «девятку». Поравнявшись с узким проулком, подрезал «Рено» в правом ряду и резко ушел направо. Поколесил по дворам, нырнул под арку между двумя пятиэтажками, снова выскочил на дорогу. Но оторваться не удалось. Враг, совершенно не смутившись фактом обнаружения, повторял все эволюции Пашкина и держался на хвосте цепко, словно ведомый на хвосте у Кожедуба.
Не прячутся. Стало быть, будут брать! Знать бы, кто — свои или же террористы? Но это пока что второй вопрос… Сперва оторваться. Любой ценой!
36
«Кузькина мать» — прозвище самой мощной в мире водородной бомбы(56 мегатонн), которую взорвали на Новой Земле в 1961 г. Такому названию обязана фразе Н.С. Хрушева, которую он произнес в разговоре с Ричардом Никсоном в 1959 г.