- Слухаюсь, пане полковнику! - я по-польски поднес два пальца к виску. В обращении с комендантом, в пику его подчеркнутой официальности, я принял сразу же принял стиль "хохобандеровца", каким его обычно представляют русские, никогда в жизни не бывавшие на Украине. Ему все равно, а мне приятно ...
Геращенко шутку юмора проигнорировал. Нахмурил брежневские брови, сказал:
- Времени вам - тридцать четыре минуты. К одиннадцати ровно спускайтесь в вестибюль и ждите у центрального входа.
- С вещами?
- Без вещей.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять - наконец-то в моей жизни наступают серьезные изменения. Я принял душ и чуть не бегом ринулся наверх в жилой бокс. В назначенное время уже стоял внизу, то и дело поглядывая на стенные часы и, волнуясь, как первоклашка перед первым звонком, переминался с ноги на ногу.
Пару минут спустя в вестибюле появилось два человека - рядом с Геращенко шел невысокий щуплый мужчина неопределенного возраста в идеально начищенных туфлях, сером, неброском, но исключительно хорошо пошитом костюме с озабоченным и несколько подозрительным выражением на лице.
- Здравствуйте, Виктор Сергеевич, - он протянул мне руку, не дожидаясь представления. - Я Сергей Никифорович, референт ... лица, которое назначило вам встречу. Сделанная им пауза была вроде бы и не нарочитой, но прозвучала очень красноречиво.
Стараясь не выказать волнения, я протянул руку в ответ.
- Добрый день!
Пожатие у референта поставлено, как голос у оперного певца - в выверенном до миллиметра жесте не ощущалось ни излишнего официоза, ни фамильярности, что выдавало многолетнюю дипломатическую школу.
- Мой ... руководитель будет беседовать с вами в саду.
Хмыкнув в ответ нечто неопределенно-согласительное, я обернулся к выходу, где комендант уже заталкивал свою карточку-"вездеход" в приемную щель электронного замка. Раздвижные двери поехали в стороны. Геращенко отодвинулся, освобождая проход.
- Прошу! Виктор, когда освободитесь, возвращайтесь к этим же дверям. Там снаружи есть звонок - нажмете, подождете минут пять, я спущусь и открою...
Заинтригованный всеми этими шманцами по самое небалуйся я, вслед за Сергеем Никифоровичем, принявшим меня у коменданта, словно эстафетную палочку, ступил на выложенную цветной фигурной плиткой дорожку и оказался в тропическом лесу.
По всему периметру здания, там, где стены переходили в прозрачный купол, горели мощные галогенные лампы. Все пространство выше верхушек пальм, а также других, укрытых лианами и незнакомых, но очень южных деревьев, из которых я, сконцентрировав все свои познания в ботанике, опознал, да и то неуверенно, одни лишь магнолии, было залито ярким веселым светом. Щуря глаза, я задрал подбородок и завертел головой, в надежде разглядеть на ветках попугаев и обезьян. Но их там не было - из живности внутри купола обнаружились только откормленные горластые воробьи. Хотя, если бы в тылах розового куста, мимо которого мы как раз проходили, обнаружился концертный рояль цвета слоновой кости, я бы ни капли не удивился.
Помнится, читал когда-то про Данте, которого провожал в ад Вергилий. Интересно, а кто же в таком случае этот референт, ведущий меня в самый настоящий, пусть и искусственный рай? Спина деловито шагающего "антивергилия" уже скрывалась за поворотом, и я поспешил за ним вслед.
Преграждая путь, из-за волосатого пальмового ствола, вальяжно вышел рыжий холеный кот. Увидев нас, он выгнул спину и по-хозяйски сверкнул сытыми зелеными глазами, мол, ходют тут всякие, а потом орхидеи пропадают. Кот остановился посреди дорожки, сел, задрал заднюю лапу и, помножив нас с Сергеем Никифоровичем на ноль, стал вылизывать гениталии. Мой провожатый осторожно переступил через наглеца. Удержавшись от соблазна слегка пнуть оборзевшего котяру, я повторил его маневр.
После очередного - третьего по счету заворота, дорожка вывела к центру "райского сада" где обнаружился круглый бассейн с листьями кувшинок, мокрой каменной горкой и деловито журчащим ручейком-фонтаном.
От площадки вокруг бассейна куда, похоже, сходились все дорожки удивительного сада, в сторону противоположную от нас шла прямая и широкая аллея. Не говоря ни слова, Сергей Никифорович ловко нырнул в боковой проход и скрылся в лианах.
Собранной, чуть пружинящей походкой, неловко, по-борцовски двигая руками, ко мне подходил невысокий худощавый человек. Невзирая на дорогой гражданский костюм с первого же взгляда у меня не осталось ни малейших сомнений, что перед мной боевой генерал. Лет пятьдесят-шестьдесят пять - фигура спортивная, лицо волевое. У человека, который имеет желание и возможности следить за своим здоровьем, точнее возраст не определить. Ну а боевой - потому что это особой породы люди. Деляга или чиновник с лампасами отличается от настоящего генерала как курица от орла. Тот, кто хоть раз принимал решение, которое обрекает на смерть людей, знает, о чем я ...