В указанное время я прибыл к месту жительства Верещагина С.А. и прождал его до 10.48. Зная г. Верещагина С.А. как крайне пунктуального человека, я начал проявлять беспокойство и принял решение проверить квартиру. Используя свое официальное прикрытие страхового агента, я начал подниматься по лестнице, время от времени звоня в двери и предлагая страховые услуги.
В 11.17, поднявшись на площадку этажа, где располагается нужная квартира, я встретил двух мужчин, которые выходили из квартиры Верещагина С.А. и запирали дверь своим ключом. Первый был мной однозначно опознан как сотрудник 4 отдела87 первого (разведывательного) управления КГБ УССР, завербованный ЦРУ и проходящий по учету под псевдонимом "Верный". Второй мне не известен, но по ряду признаков (одежда, обувь, прическа, характерные движения, можно предположить, что он является гражданином США или Канады). "Канадец" лет тридцати - тридцати пяти, рост метр восемьдесят пять, телосложение плотное, волосы темно-русые, глаза карие, подбородок массивный, на левой щеке родимое пятно размером 6-7 мм. В руках "Канадец" держал книгу "Библейские чтения для дома" и еще несколько брошюр религиозной литературы, опознанных мной как украиноязычные пособия Адвентистов седьмого дня88.
После ухода "Верного" и "Канадца" я провел маскирующие действия, оформив страховку в соседней квартире, а затем начал звонить в дверь Верещагина С.А. Не дождавшись ответа, я покинул дом и из телефона-автомата у выхода из метро на ул. Октябрьской революции вызвал милицию, представившись соседом, который видел незнакомцев, похожих на квартирных воров.
Вечером того же дня через осведомителя в городском управлении МВД мне стало известно о том, что генерал-майор Верещагин С.А. покончил с собой, застрелившись.
Согласно имеющимся инструкциям, более никаких оперативных мероприятий по Верещагину С.А. я не проводил.
Нестеренко
- Больше ничего нет! - быстро и твердо, предваряя вопросы, сказал Воронов. - Времена были суматошные, структуры центрального подчинения при развале Союза в республиках по-живому кромсали. Следствие никто не проводил, некому просто было. То, что эти рапорта сохранились, уже считайте, что чудо. Одно лишь могу сказать точно, так как специально проверил. Со стороны вашего отца никакой утечки тогда не произошло.
- С-спасибо, товарищ ... Андрей Николаевич, - отвечаю я посетителю. В то время как мой мозг, охваченный слепой яростью, словно компьютерный процессор, разогнанных хакерами до запредельной скорости, просчитывает варианты.
Поезд моей жизни грохочет, двигаясь по тоннелю, в конце которого, похоже, забрезжил свет.
Февраль девяностого, четвертый отдел первого управления. Сотрудников там было от силы десятка два, вычислить кто такой этот "Верный" будет сложно, но реально. Со вторым, "канадским пастором" - посложнее. Вряд ли у адвентистов велись какие-то личные дела, а до Ленгли не доберешься ... Но зато имеется особая примета - родинка на щеке. С другой стороны, если первого разыщу, то он мне все, что знает - расскажет. И не только про пастора Шлага, а также и про загадочного Ворзуна, и про того, кто их всех направил к отцу.
Ворзуну, судя по описанию, в девяностом был сороковник плюс-минус немного, "Верный" с "Канадцем" еще моложе. Теоретически хоть один из троих должен быть жив и здоров. И если так, то пусть, сука, жалеет о том, что не сдох до встречи со мной ...
Очнувшись от мыслей, поднимаю глаза на Воронова. Он смотрит на меня, как преподаватель, наблюдающий на экзамене за студентом, который вытянул очень сложный билет и, перечитывая вопросы размышляет, просить ли ему второй.
- Могу я это оставить? - киваю на копии рапортов.
- К сожалению, нет. Запоминайте.
- Да вроде как уже...
Воронов забирает у меня файл, возвращает его во внутренний карман пиджака. Обратным движением вновь извлекает смартфон, хмурится, поглядев на экран.
- Простите, но мне действительно нужно ехать.
Генерал делает паузу, словно на ходу принимая очень непростое решение.
- Да. А теперь, собственно, о главном.
Ей-богу, Воронов кажется слегка смущенным. Такое впечатление, что ему очень не хочется о чем-то говорить, но при этом - категорически надо. Странно. Изображаю всяческое внимание, даже шею слегка вытягиваю. И вот высокий чин решается.
- Рано или поздно, Виктор Сергеевич, вы узнаете о том, что на барже вас расстрелял наш ...
Пауза.
- Мой снайпер.