Я киваю головой и принимаю его предложение. Он поднимает с земли сосуд, протягивает мне и сразу же делает шаг назад. Чтобы не испугать маленькую девочку. Я принимаю ведерко — розовое, с трещиной у верхнего края. Им еще можно пользоваться, но держать у себя такую вещь никто не станет. Его явно кто-то выбросил, а Кастелар подобрал. Пластик ничего не стоит даже в хижинах туземцев.
Пластик.
Последний штрих. Решил подшутить. Боже, это не смешно. И все же я смеюсь. Кричу. Вою.
— Успокойтесь, сеньорита. Повторяю, если будете благоразумны, вам нечего опасаться. Я буду вас защищать.
Свинья! Я не сбрендившая феминистка, но, когда похититель берет меня под свое покровительство, это уж слишком. Мой смех замирает в тишине. Встаю.
Разминаюсь. Мускулы немного дрожат.
И все же, несмотря ни на что, я больше не испытываю страха.
Внутри — холодная ярость. Стараюсь точно оценить ситуацию. Испанца вижу так отчетливо, словно его осветила молния. Он невысок и худощав, но силен — я еще помню его хватку. Черты лица, конечно, чисто европейские. Кожа почти черная от загара. Одет он, правда, так себе. Неоднократно чиненная одежда полиняла и выцвела, а кое-где заляпана грязью. Сам он тоже давно не мылся. От него исходит сильный запах, не вызывающий, однако, отвращения. Его можно назвать естественным. На шлеме — гребень, который сзади защищает шею. Латы потускнели, на поверхности металла видны царапины. Следы сражений? На левом бедре висит шпага. Справа — ножны для кинжала. Но они пусты. Испанец, по-видимому, разделал черепаху и сделал из дерева вертел, на котором жарил мясо, с помощью шпаги. Для костра он наломал сухих веток. В стороне лежит приспособление для добывания огня. Вместо шнура — сухожилие. Значит, он здесь уже давно.
Шепотом спрашиваю:
— Где мы?
— Это один из островов того же архипелага; вам он известен под названием Санта-Крус. Мы перенеслись на пятьсот лет назад. Сегодня — ровно сто лет до его открытия.
Дыши медленно и глубоко. Сердце, успокойся. В свое время я отдавала должное научной фантастике. Путешествия во времени. Но… испанский конкистадор!
— Из какого вы времени?
— Я уже говорил. Из будущего, примерно через сто лет. Я принимал участие в походе братьев Писарро, и мы свергли языческого правителя Перу.
— Нет. Я бы вас просто не поняла.
Ошибка. Теперь я вспоминаю. Дядя Стив говорил мне как-то, что если я встречу англичанина из шестнадцатого столетия, то не пойму ни единого слова. Написание слов почти не изменилось, а произношение — радикально. Испанский же в этом отношении гораздо стабильнее.
Дядя Стив!
Остынь. Нужно говорить спокойнее. Нет, не могу. По крайней мере, смотрю этому человеку прямо в глаза.
— Вы упомянули об одном моем родственнике, прежде чем… схватить меня своими сильными руками.
— Я сделал то, что было необходимо, — раздраженно говорит он. — Да, если вы действительно Ванда Тамберли, то я знаком с братом вашего отца. — Он пристально смотрит на меня. — Когда мы были вместе, его звали Эстебан Танакуил.
Значит, дядя Стив тоже путешествует во времени? Ничего не могу с собой поделать: голова идет кругом.
Пытаюсь успокоиться. Дон Луис-И-Так-Далее видит мое замешательство. А может, он даже его предвидел? По-моему, он хочет вывести меня из равновесия.
— Я предупредил вас, что дядя в опасности, — говорит он. — И это правда. Он мой заложник, которого я оставил в безлюдном месте, где он вскоре умрет от голода, если прежде его не растерзают дикие звери. И выкуп за него должны дать вы.
22 мая 1987 года
Один миг, и мы прибыли. Похоже на удар в солнечное сплетение. Я едва не падаю. Хватаюсь за него. Зарываюсь лицом в складки его грубого плаща.
Спокойно, милочка. Он предупредил тебя об этом… переходе в другое измерение. Сам он охвачен благоговейным страхом. Слышится торопливое:
— Ave Maria gratiae plena…[4]
Здесь, в небесах, холодно. Луны не видно, но звезды — повсюду. Мигают огоньки летящего самолета.
Полуостров огромен, как раскинувшаяся вширь галактика. Мы над ним на высоте полумили. Внизу — белые, желтые, красные, зеленые, синие искры — сверкающий поток автомобилей, едущих из Сан-Хосе в Сан-Франциско. С левой стороны чернеют тени — это горы. Справа — темный провал залива, прочерченный огнями мостов. Гроздья огней на дальнем берегу обозначают отстоящие друг от друга районы города. Сегодня пятница, около десяти вечера.
Часто ли я видела эту картину прежде? Случалось, сквозь иллюминаторы авиалайнеров. Сейчас иное дело; я разглядываю ее с заднего сиденья зависшего в воздухе пространственно-временного мотоцикла. Впереди меня — человек, родившийся почти за пять столетий до меня.