Изменилось что-то. Едва уловимое, зыбкое. Внутри будто отцвело, одряхлело, осунулось. Тело по-прежнему молодо и свежо. Только свет потух. Внутренний свет.
Ия глубоко вздохнула и закрыла глаза.
В своем кабинете Влас только что закончил разбирать цифры приходящих отсчетов. Экономический кризис усугублялся. Показатели Притока по всей стране стремительно падали. Количество зараженных сравнялось с числом единцев с аномалией мозга.
Созданное лекарство не помогало. Оставалось одно – ждать результатов эксперимента с Ией. Министерство сделало первую попытку исправить аномалию мозга. Если эксперимент удастся, всех поставленных на учет подвергнут процедуре, и они заменят на рабочих местах заразившихся. Замысел выглядел обнадеживающе: качество нейронной сети у подопытной ухудшалось. Возможно, скоро ее удастся приучить к работе.
Вит сидел у постели жены. Он принес для нее живой цветок, сорванный тайком с уничтоженного министерством благоустройства сада.
Но Ию неприятно поразил вид живого. Искусственное теперь казалось ей полезным. Надо упрекнуть мужа в занятиях пустяками. Ия открыла было рот, но внезапно ее глаза застыли, тело напряглось. Тиканье датчика прекратилось. Цветок выпал из ее руки.
Вит, не ощущая движений, возвращался обратно по блестящему коридору министерства здоровья.
Он вспомнил вдруг, как отец подарил ему на семилетие игрушку. Он сделал ее для сына сам. Вит плохо помнил отца. Это было очень давно.
Казалось, это было в другом столетии. И что-то едва различимое, очень смутное, похожее на ответ, зашевелилось внутри.
Может быть, свобода так и рождается – как воспоминание о потере. Отцовский подарок, цветок в руке у жены. Вит остановился. На дороге, схватившись за руки, танцевала молодая пара. Живое больше не выглядело для Вита странным и неловким.
Оно было просто живым. И было немножко, но все-таки свободным. Вокруг пары сжимался круг охраны. Охраны здоровья.
Квартирный вопрос
В жизни часто самое трагичное и есть самое смешное, так что вперед на сцену, актеры! Мы будем смеяться.
Это была одна их тех колоритных коммуналок в старом районе Петербурга, в сталинском доме, которые известны своими высоченными потолками и толстыми стенами.
В квартире, которая нуждалась в капитальном ремонте с восьмидесятых годов прошлого века (судя по виду, то и с позапрошлого, если забыть, когда был построен дом), жили пятеро, а иногда и пятнадцать жильцов. Такое непостоянство объяснялось наличием у иностранной семьи в одиннадцатиметровой комнате нескончаемого запаса родственников; по родне на каждый метр. Сосед же их был психически больной. В его комнате снимал угол, а также содержал (кормил и покупал ему вещи) бывший заключенный.
Эта оригинальная компания собиралась по вечерам в крошечной кухне и беспрестанно ругалась, готовя ужин. В общем, проводили досуг за приятной беседой в окружении утонченного смрада овощей сомнительного вида (иностранцы торговали на рынке и тащили в дом все, что залеживалось).
Каждый люто ненавидел каждого. Но эта ненависть крепче любви привязала их друг к другу.
Была у них и одна на всех цель: третья комната пустовала и каждый мысленно уже жил там.
Но как это часто случается, вместо нового пространства для жизни обитатели получили нового жильца. Девочку-студентку, слушавшую Дебюсси и верящую в идеалы.
Надо заметить, что ни вечера не проходило в той кухоньке без изрядной попойки. И девочка-студентка с присущим ей энтузиазмом в познании мира погрузилась в открывшуюся ей с новой стороны культурную жизнь культурной столицы.
Такое добродушное принятие чуждых ей нравов делало ей честь. Хотя вскоре эту же честь у нее и отняло. Определенного рода стечение обстоятельств в виде подвыпившего соседа. Того, который отсидел. Видно, сидел долго.
А что же девочка-студентка? Он разрывалась между ощущением случившейся непоправимой катастрофы и некоей даже гордостью: «Вот, мол, как и я могу гульнуть и каких дел натворить».
Разносторонне развитая личность оказалась.
Влюбленность нахлынула внезапно. Видно, уж очень это романтичное сочетание – Дебюсси и дешевая водка. Да и как откажешь в обаянии зэку-заике, который, преисполненный душевной тонкостью и тактом, совсем незаметно прятал каждую ночь новое женское пальто и сапоги в общем коридоре, чтоб ненароком не потревожить сон своей благоверной в комнате напротив?!