Натан Ли разглядел на экране небольшие подпорки для ног распятых.
— Это кающиеся, — сообщил он всем.
Как раз когда они наблюдали, произошли изменения. «Распятые» вытащили руки из веревочных петель и слезли. Их места заняли дожидавшиеся своей очереди. И вновь Лос-Аламос нашел в происходящем утешительное объяснение.
— Ну прямо каскадеры, — съязвил один из членов совета.
— Как они выдерживают такой холод? — удивился кто-то. — Я прямо своей шкурой ощущаю занозы…
— Вот только куда это заведет? — спросила женщина.
— Ничего страшного не вижу, — откликнулся ее сосед.
— Это всего лишь театр, — объявил социолог. — Их муки — своего рода развлечение. А кресты — сцена.
Натан Ли имел совсем другое мнение, но держал его при себе. Неужели никто не заметил, что кресты с людьми обращены к Лос-Аламосу? Лагерь — послание «во плоти» городу.
Радикальное меньшинство стало большинством. Днем, когда потеплело, все кресты вдоль реки нашли своих «обитателей». Натану Ли вспомнились рассказы о последствиях бунта рабов под предводительством Спартака и иудейского восстания в Иерусалиме. А теперь люди корчились на крестах, торчавших меж палаток и изуродованных автомобилей. У ног распятых рыдали близкие. Зловещими кольцами полз к небу дым.
Может быть, пребывание в бегах — естественное для него состояние? С каждым часом Натану Ли чудились шаги все новых жертв чумы, готовых присоединиться к осаде, что наглухо закрыла долину. Все больше в нем крепла уверенность в том, что город уже никогда не удастся эвакуировать в подземное убежище, — он пытался гнать от себя эту мысль. Натан Ли подолгу смотрел на запад. Безголовый вулкан манил. С полуденным ветерком прилетали соблазны. «Возьми свою любовь, — звали они, — беги в пустыню».
В регионе Четыре угла[92] были сотни пещерных жилищ. С помощью капитана он проложил по карте маршрут. Они с Мирандой могли убежать, спрятаться от людей, переждать наплыв фанатиков на Лос-Аламос, а затем отправиться в путешествие вокруг света и провести в странствиях остаток своих дней. Это означает — предать ее отца, которому он обещал привезти Миранду. Натан Ли не сомневался, что Пол Эббот неусыпно следит за каждым его движением. По сути, Натан Ли был узником в большей степени, чем клоны, обитатели подвала. Даже если ему удастся бежать из города, Миранда никогда не согласится покинуть Лос-Аламос вместе с ним. Ее преданность городу, непоколебимая вера в него озадачивали и расстраивали Натана Ли. Она вела себя так, будто родилась здесь.
Так что до поры до времени Натан Ли отказался от побега. Но провел отличную его подготовку. Он разработал план бегства клонов.
Идея доставляла ему искреннюю радость. То, что было сделано с ними, вызывало негодование. Клоны и их принесенные в жертву братья были использованы Лос-Аламосом тысячами способов: от лабораторных опытов до приятно возбуждающего горожан мистического зуда. Теперь они послужат пробным материалом для его будущего бегства на свободу.
— По-моему, ребят надо отпустить с миром, — как-то в тихий полдень сказал он капитану.
Они сидели в мониторной, наблюдая за происходящим во дворе. Минула не одна неделя, прежде чем узники начали выбираться из камер, набравшись смелости снова показаться на солнце. Несгибаемый Бен — первый по утрам, последний в сумерках — бросал ветки в костер, ходил без устали, поддерживая свою физическую форму. Натан Ли видел, как напряженно работает его ум. Бен не потерял ни дня. Несколько недель он пребывал в одиночестве. Теперь двор снова обрел жителей. Возобновились жертвенные сжигания птиц и белок, хотя с каждым днем холодало и дичь они почти всю здесь выловили.
Сейчас Бен мерил стены по периметру широкими, пружинистыми шагами. За Беном следовали остальные: самые ревностные старались идти с ним в ногу, менее расторопные тащились, переговариваясь, на отдалении.
У костра Иишо разглагольствовал о грядущем Армагеддоне. Прошло больше месяца, как Окс падал ему в ноги, но это свидание пробудило в нем аппетит к ученикам и последователям. Надергав цитат из «Откровений» и «Свитка войны» из собрания свитков Мертвого моря, он слепил составленную из разнородных элементов притчу о гигантском демоне, одном из Сыновей Тьмы, умолявшем его о прощении, и о царице мертвых, женщине с зелеными глазами и волосами, как красное золото, по имени Миранда и ее рабах — Натане Ли и Иззи. С каждым днем его проповеди становились все более смелыми и замысловатыми.
92
Четыре угла,