Очень медленно и вразнобой они начали пятиться.
— Еще, — велел Натан Ли.
Расстояние росло. Вскоре площадка была завалена винтовками и дешевыми дробовиками.
— Тебя подослали, — сказал кто-то. — Город.
— Им это ни к чему, — ответил Натан Ли. — Моя личная инициатива.
— Пришел-таки, — проскрежетал Окс.
«А ему ведь только этого и надо», — вдруг осенило Натана Ли.
И вновь он почувствовал странное головокружение от ощущения нереальности происходящего. Он был прутиком, влекомым могучей рекой.
— А вы что, знакомы? — поинтересовался долговязый солдат.
Натан Ли внимательно следил за их глазами — сердитыми, беспощадными и расчетливыми, но в большинстве своем устремленными на него, а не на Окса. Это говорило о многом. Его вторжение потрясло их. Как людей деятельных — задело за живое. Без сомнения, кое-кто из них ощущал в себе животную преданность Оксу, но львиная доля их реакции была скорее сродни ликованию, чем беспокойству. «Ага, похоже, своего пророка они не крепко любили». Когда их изумление сошло на нет, Натан Ли отметил несколько заговорщических взглядов — кое-кто явно искал выгоды в случившемся. Ценность заложника Окса убывала с каждым ударом сердца.
— Давай говори, что на уме, или прирежь его, — крикнули из толпы. — Нас-то ты не остановишь.
Натан Ли поднял глаза на Иззи. Крови было совсем мало. Кто-то приделал к палке пластиковую бутылку из-под содовой, чтобы поить распятого водой. Ему не давали умирать. Со временем силы оставят его, и он задохнется.
— Я здесь, чтобы снять его, — заявил Натан Ли.
Он говорил громко, чтобы слышало как можно больше народу. Толпа на краю впадины позади него заколыхалась. Хорошо это или плохо, он не знал. Быть может, они любовались зрелищем мучений. Но совсем не исключено, что оно жестоко ранило их души.
— Идиот, его же приколотили, — сказал кто-то.
Намерение отменить казнь не укладывалось у них в голове. Иззи приговорен. Обжалованию не подлежит.
— Ты посмотри на него, — снова подал голос долговязый солдат. — Ему почти кранты.
— Это не меняет дела, — ответил Натан Ли.
Окс дернул его за руку. Натан Ли уперся ногами покрепче и откинулся назад. Спина Окса выгнулась. Позвоночник хрустнул. Окс перестал сопротивляться.
— Да он все равно не жилец! — крикнули ему.
— Не в этом дело, — повторил Натан Ли.
— Ни лестницы. Ни молотка. Да это фокус какой-то!
Они почти развеселились.
Крест казался чудовищно большим. Одно дерево весило фунтов двести. В одиночку ему не справиться.
— А вы помогите мне, — предложил Натан Ли.
Будто случайно сорвалось с языка.
На него глядели, вытаращив глаза. Абсурдность сказанного окончательно сбила людей с толку. Убийца просит о помощи?
— Могу прикончить твоего приятеля, — предложил долговязый Натану Ли. Он говорил очень тихо, чтобы никто больше не слышал. — Ты этого хочешь?
Солдат предлагал акт милосердия.
— Он заслуживает лучшего, — сказал Натан Ли.
— А мы все разве нет? — ухмыльнулся солдат.
— Да, — согласился Натан Ли. — Мы тоже.
И тут повалил снег. Люди задрали головы к небу. Хлопья сыпались сырыми неряшливыми сгустками. На минуту это отвлекло внимание. Земля была холодна, как железо на морозе. Снег не таял и широкими белыми мазками грунтовал землю, как холст.
— А с ним что? — спросил долговязый, кивнув подбородком на Окса.
Натан Ли огляделся вокруг. Люди ждали, придавив его тяжелыми взглядами. Снег гнездился в их всклокоченных волосах. «Они хотят, чтоб я это сделал», — понял он. Солдат предлагал убить Иззи, если Натан Ли прикончит Окса.
Теперь все прояснилось. Окс запугивал их, благословлял и искушал. Гигант проникал в самые потаенные глубины их душ, заставляя вязнуть в трясине тяжких страхов и гнусной ненависти. Он использовал их бунт для разрушения, а потом обратил его в резню. Они были измучены: страдали, умирали и больше не хотели приносить себя в жертву Оксу, но не видели выхода.
Натан Ли чувствовал, как шар огромной лысой головы Окса становится скользким у него под рукой. Еще оставалось время покарать Окса за все зло и беды, которые тот обрушил на него. Одно плавное движение руки — и мир избавится от этого существа.
«А что потом?»
Натан Ли поднял голову и увидел, что надвигается буря. Снег таял на скулах, залепив стекла очков в железной оправе. Он силился разглядеть мир, но тот превратился в бесформенное пятно. А сам он был слеп.