Ей хотелось разделить с ними радость, но все знали, какое у нее горе. Улыбки гасли, когда люди смотрели на нее. Миранда слышала их глубокие вздохи. Если б не монитор под номером восемь, она бы ушла домой печалиться в одиночку. В каком-то смысле горевать было рано. Внизу, в долине, он был еще жив. Но он убил себя. Это показал монитор с задержкой от реального времени на пару секунд, за которые сигнал поступил из долины в космос и оттуда вниз, в ее комнату.
Светящаяся на экране голова Натана Ли с ввалившимися глазами повернулась в сторону, затем вновь склонилась над Иззи. Миранда коснулась монитора. Если б она только знала, о чем он думает! Она бы стиснула Натана Ли в объятиях и никуда не отпустила, окружила своей любовью, в конце концов, приказала бы его арестовать. Но, спасая его, она обрекла бы на гибель город. Он дал ей то, чего она хотела.
Лос-Аламос знал о его жертве. Что бы он там, в лагере, ни совершил — Натан Ли сделал это для них. Никто не располагал точной информацией, что произошло, но люди верили в его самоотречение. Натан Ли от их имени поставил веху в эпицентре, совершив акт своего рода картографической доблести. Мерилом их новой надежды был внешний мир с точкой отсчета в том месте, где он сейчас сидел.
Миранда поставила свое кресло боком к монитору — так, чтобы оставаться к комнате спиной. Она села рядом с ним, в нескольких дюймах от экрана. Разрешение картинки выставили на максимум, и все равно он выглядел таким крохотным. Его череп был в несколько пикселей. Сидя здесь, она прикрыла Натана Ли кончиком пальца. Изображение пульсировало.
Он не стал вводить себе «Серум-III». Миранда проверила морозильную камеру: все образцы на месте. Она поняла: через сорок восемь часов после ухода Натана Ли Иззи должен был испустить дух, Окс — отдать приказ о наступлении, а генералы — ответить. Отправившись в лагерь без промедления, Натан Ли упредил грядущие события, по крайней мере некоторые из них.
Иззи умер. Миранда не была уверена, что Натан Ли знал об этом. Несколько часов она наблюдала, как чернота расползается по телу Иззи. И сейчас он не более чем тень на коленях друга.
На соседнем мониторе экранная заставка показывала стремительный полет облаков мимо Маттерхорна. Затем скринсейвер сменил картинку: возник облитый зарей Гранд-Каньон. Водопад на Гавайях. Поля красных маков. Эверест в закатных лучах. Коробка, полная грез. Наконец до нее дошло: ни единой души не было запечатлено на фоне этих красот природы. Компьютер показывал ей Рай до сотворения человека. Она протянула руку и выключила его.
Припасов в городе оставалось еще на десяток лет. При бережливом потреблении хватит на веки вечные. Если чума вновь подступит, они всегда могут использовать «Серум-III». Три года, спорил с ней Натан Ли. Целая жизнь.
Она повернулась к монитору, к своему призрачному возлюбленному. «Сколько же ты будешь сидеть там?» Его руки уже почти не светились. Миранда видела: он замерзал. Ее это возмущало: он ведь знал, как позаботиться о себе. Если уж смог перебраться через Тибет в разгар зимы, этот холод для него — сущий пустяк. Но он все сидел и сидел…
Наконец безучастное наблюдение стало ей невмоготу. Она поднялась. Сжала крепко челюсти. Она решилась.
Натан Ли к этому времени уже наверняка заразился, но она наденет биозащитный костюм. Дороги заметены снегом, но она возьмет армейский грузовик с цепями на колесах. Ради такого случая можно и пешком прогуляться. Всего-то двенадцать миль. Снег не такой глубокий.
У двери ее перехватил капитан. Она даже не заметила, что он был рядом.
— Забудь, — сказал капитан. — Одной жертвы достаточно.
— Я еду за ним, — тоном приказа ответила Миранда. — Он может провести остаток дней в Южном секторе.
— Только это не то, чего он хотел.
— Он вам так сказал?
— У меня есть глаза.
— В любом случае, я его не брошу.
— Миранда, ты нужна нам здесь.
— Тогда отправьте за ним своих ребят.
— Не стоит все портить, — сказал капитан.
Миранде показалось, будто с нее живьем сдирают кожу, настолько она сейчас была ранима.
— Портить? — закричала она. На них оглянулись. Она понизила голос. — Он ведь гибнет сейчас ни за что.
— Ты же знаешь, что это не так.
Капитан опустил ей руку на плечи.
Она решила, что это знак сочувствия.