— Кеша, ты не очень торопишься?
Смоленский оглянулся. На крылечке больницы стояла Нина. Ветер раздувал полы ее белого халата, играл пестрой косынкой. Девушка придерживала халат обеими руками, но он снова и снова вырывался. На подвижном лице Нины выражалось негодование против шаловливого ветра и озабоченность тем, что Иннокентий уйдет, не выслушав ее.
— Нет. А что?
— Зайди на минутку. Тут ветрено очень, пойдем в палаты.
В больнице Нина подвела Иннокентия к крайней постели. Опираясь спиной на высокую подушку, в постели полусидел мужчина с забинтованной крест-накрест головой, такой огненно-рыжей, что она просвечивала даже сквозь марлю.
— Зосим Васильич, вы бы хотели чаю выпить с брусникой?
— А есть брусничка? — встрепенулся больной.— Нина Александровна, голубушка, дайте! Давеча посолонцевал малость, а кисленького ничегошеньки во рту больше месяца не держал. Задушили консервы.
— Слышишь? — значительно посмотрела Нина на комсорга.— И это тебе каждый больной скажет. Кормим всех теми же консервами, что и здоровых. У нас очень плохо с витаминами. Нет ягод, зелени, фруктов. А ведь зимой были случаи заболевания цингой. Не исключена возможность рецидивов.
— За этим ты меня и позвала? — недоумевающе спросил Смоленский.— Чем же я-то помогу? Надо требовать от Крутова, от Галгана.
— Ах, ты меня не понимаешь,— нетерпеливо сказала Нина.— Неужели ты думаешь, я не требовала от них? И потом, говоря по совести, нельзя же все только требовать от Крутова. В таком деле надо и самим шевелиться. Фруктов мы, понятно, не достанем. Но ягоды вокруг прииска много. У меня мысль — втянуть комсомольскую организацию, всю молодежь прииска в сбор ягод для больных. Тридцати — сорока ведер хватит на всю зиму, если экономно расходовать.
— Вон оно что-о...— протянул Смоленский. С минуту он. размышлял вслух: — Работы у комсомольцев по горло: разгар сезона, стадион надо после дождей привести в порядок, женсовету помочь общежитие отремонтировать. Но и это дело нужное. А главное, кроме нас, никто его не сделает.
— Никто,— подтвердила Нина.
— Ладно, посоветуюсь с ребятами,— решил Иннокентий.
В тот же день он разыскал Тараса.
— Комитет решил организовать сбор ягод для больницы. Но'вслепую шарить не годится. Тайга большая. Надо сразу людей на богатые ягодники вести. Дядя Максим советует на Золотую падь сходить. Я раньше много ягоды вверх по ключу Болотному брал. Но год на год не приходится. Пойдем в разведку, Тарас? Особо брусника нужна. Эта всю зиму, до тепла, замороженная в кадушках простоит.
Неделя внимательно слушал, поощрительно кивая головой.
Хорошо Нина Александровна придумала! Ласковая у нее к людям душа.
Рано утром, не ложась спать после ночной смены, Тарас и Кеша вышли в поход. Смоленский вооружился складным ножом — в тайге всякое бывает; Неделя удовольствовался узловатой дубиной. В его руках она была грозным оружием. Взяли заплечные сумки с хлебом и колбасой. Не забыли и накомарники.
На лодке переправились через Кедровку, обогнули мыс Ягодной сопки и вышли к ключу Болотному. Здесь комсомольцы остановились.
— Я пойду вверх по ключу на старые места, а ты, Тарас, обследуй Золотую падь. Договорились?
Тарас не стал облегчать себе подъем и двинулся вверх на Ягодную сопку прямо в лоб. Сапоги Недели топтали высокую траву. Всюду на крутосклоне ярко пламенели оранжевые жарки, местами скромно выглядывали малиновые пионы. «Обратно пойду, соберу знатный букет,—мелькнула мысль у Тараса,— порадую свою коханочку».
На вершине сопки Неделя приостановился перевести дух, вытер взмокревший лоб. Извилистый острый гребень Ягодной сливался на юге с другими сопками, а к северу круто спадал к Кедровке. Тарас поискал глазами клуб, от него перевел взгляд к еле различимому отсюда дому Черепахиных. Что-то делает сейчас Клава? Спит еще, голубочка, или уже на работу пошла?
— Клава-а-а! — во всю ширь могучих легких заорал Тарас, радуясь погожему утру, простору, тому, что у него есть любимая девушка.
Тотчас на краю поляны за низкорослыми соснами что-то ухнуло, затрещало и, удаляясь, смолкло. Тарас озорно засмеялся:
— Оробел, миша? Выходи, не трону, не бойся. В тайге нам с тобой места хватит. Куда сбежал?
Из любопытства Тарас обследовал то место, где послышался хруст. На солнцепеке среди листьев брусники он нашел свежие медвежьи орешки. Сомнений не оставалось — своим криком он спугнул медведя, лакомившегося ягодой.
— Чем удирать, лучше б ты мне место указал, где ягоды богато,— серьезно сказал Тарас.— Ты же кругом гуляешь.