— Думаю я заменить свой ковш, поставить другой, побольше. Есть такой ковш, и всего на сотню килограммов потяжельше моего, около механической мастерской ржавеет. А грунта он возьмет на четверть куба больше. Представляете?
— Представляю.
— Дальше. От машины можно взять еще больше. Как? Я придумал — обшить барабан деревянными планками. Тогда поперечник его увеличится, ковш пойдет быстрей. Это мне Георгий Асланович прикинул. Он же говорит, что запас прочности у «Воткинца» есть, бояться, мол, нечего.
— Хорошо. Но зачем тогда я нужен? — с удивлением спросил Шатров.— У вас все ясно, продумано, подсчитано вместе с инженером.
Черепахин укоризненно посмотрел на Шатрова, пропустил сквозь пальцы мягкую бороду.
— Не в одном ковше загвоздка. Праздник близко, Алексей Степаныч. Хочется его по-доброму встретить, от души отметить. Вы ведь знаете —наша бригада на рекорд стала. Вот. Значит, нажимать надо по силе возможности. Многое ковш новый даст, а еще я хочу иначе грунт брать. Как мы сейчас берем? Скребем по всей площади. Так? Так. А что, ежели выбрать сначала траншею...— Черепахин провел по бумаге две параллельные линии, пририсовал сбоку квадратик — экскаватор, приделал к нему шею— стрелу,— а потом брать грунт с одной стороны траншеи, вроде бы на расширение. Сопротивление-то меньше, ковш одной стороной гребет! А грунт будет сам обрушиваться. Верно? Но тут загадка — под каким углом ставить экскаватор? Ежели под тридцать градусов...
Теперь и Шатров склонился над бумагой. Выхватывая друг у друга карандаш, они набрасывали штрихи, тут же стирали их резинкой и наносили снова.
Через час эскиз был готов. Расположение экскаватора в забое, система шурфовки и взрывания, место для отвала, угол поворота стрелы — все было обсуждено и выяснено.
Евдокия Ильинична поставила на стол ужин, а в центре— граненый графинчик. Алексей не любил водку. Ему нравились только виноградные вина. Но отказываться от рюмки водки он не стал, чтоб не заставлять себя упрашивать. Хозяйка только пригубила.
Когда Алексей и Никита Савельевич выпили по второй и начали закусывать грибами, тоже приготовленными Евдокией Ильиничной, хлопнула входная дверь. В комнату влетела девушка.
— Мама, ты знаешь...
Увидев чужого, девушка запнулась, чинно поздоровалась с Алексеем, потом о чем-то зашепталась с матерью, лукаво косясь на гостя. У Клавы были такие же черные глаза, как у Евдокии Ильиничны, только еще горячее и больше. Тонкие знатоки женской красоты нашли бы ее, пожалуй, дурнушкой, но Алексей оценил круглые линии маленького подбородка, белизну кожи, словно точеные уши, а главное — чудесную свежесть молодости, той молодости, утрату которой не могут возместить никакие ухищрения косметики.
«Скорей бы приезжала Зоя»,— с уже привычной грустью подумал Алексей. Вид Клавы напомнил ему о жене.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗОЯ
1
Лес начинался у самого берега Кедровки. Одни лиственницы только накренились над обрывом, другие уже испуганно хватали обнаженными корнями воздух,— вешние воды подмыли отвесные берега. Там и сям валялись вывороченные с корнем деревья, полузасыпанные снегом. Березки жались подальше табунками под защитой рослых тополей.
Временами еле заметная рубчатая автомобильная колея приближалась к берегу, и тогда среди сугробов проступали черные пятна земли. Только здесь, в обрывах, и можно было увидеть ее. На тысячи верст вокруг до весны прочно лег снег.
Даже солнце, видимо, отчаялось разбудить этот суровый край и в сердцах задернуло небо пологом, таким же толстым и белым, как тот, что лежал на земле. Иногда внезапно начинал сеяться мелкий снежок, но скоро переставал, и опять открывалась однообразная картина замерзшей реки, извивавшейся среди сопок.
Сиротка шестнадцать часов не вылезал из-за руля, да и накануне спал вполглаза, то и дело выходя во двор к машине. Теперь шофер начал дремать на ходу. Его голова все чаще и чаще кивала в такт покачиваниям грузовика. На ухабах, когда автомобиль сильно встряхивало, Сиротка приходил в себя, таращил глаза, плотнее сжимал баранку и выпрямлялся, но ненадолго. Сон мягкой лапой снова проводил по лицу и опять смыкал глаза. Голова бессильно свешивалась на грудь, а нога инстинктивно уменьшала нажим на педаль газа, и автомобиль замедлял свой бег.
Если бы Сиротка ехал один, он, может быть, и сумел бы побороть свой сон. Но рядом, положив голову ему на
плечо, безмятежно спала Зоя Шатрова. Она добиралась к мужу из Атарена. А известно, как заразительно действует на шофера вид спящего пассажира.
Отыскивая в Атарене попутный грузовик на прииск «Крайний», Зоя наткнулась на Сиротку в то время, как он безуспешно пытался завести мотор своего автомобиля. Шоферы, в волчьих дохах до пят, зубоскалили, посмеиваясь над Сироткой, который усердно крутил ручку.