— В общем-то, разумно решила, — подумав, сказал Махмуд и неожиданно спросил: — А мужа ты любишь?
— Не знаю. Он мне нравился, наверно потому и вышла за него. Но увидела тогда вас на ферме… И сама не пойму, что со мной случилось, стала думать о вас, мечтать о новой встрече… — Она вновь вздохнула, и теперь в ее вздохе чувствовалась тревога. — Что же со мной будет?
— Станешь моей женой! Вот и все.
— Думаете, это так просто?! Потерять голову — одного мига достаточно, а вот каяться потом иногда всю жизнь приходится. Сколько таких приходят ко мне в исполком! Просят помочь, да разве склеишь разбитый кувшин? А теперь вот сама…
— Не терзай себя, ведь ты поступила, как сердце велит.
Ему показалось, что при этих словах Майсара чуточку отодвинулась, и Махмуд подумал, что сейчас она упрекнет его за дерзость, за то, что воспользовался ее доверчивостью.
Но Майсара произнесла задумчиво:
— Ладно, когда вода поднимается над головой, уже неважно — на сколько выше!
Совещание было посвящено заготовкам продукции животноводства в индивидуальном секторе, то есть у колхозников или рабочих совхозов. Ничего нового сказано не было, просто кое-кому дали накачку за ослабление темпов заготовок, предложили подтянуться, советовали равняться на передовых и так далее.
У Махмуда по обсуждаемому вопросу было свое собственное мнение, он считал, что задачу надо решать кардинально, а не так — когда руководители хозяйства и кишлачного Совета ходят, образно говоря, с протянутой рукой по дворам и умоляют — продайте, ради бога, молока, масла, мяса. Но пока его мнением не очень-то интересовались. Но, как бы то ни было, совещание прошло, день был убит, и где-то наверняка, поставят галочку — мероприятие проведено.
— Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу? — спросил Махмуд, когда они с Майсарой приехали в аэропорт.
— Еще не научилась отгадывать ваши мысли, ака, — улыбнулась она.
— А мысли мужа?
— Они просты — чтобы трактор завтра не подвел, чтобы бригадир не придирался, чтобы… А чего же хотите вы?
— Неужели не догадываешься? — прошептал он ей на ухо.
Майсара смутилась, сейчас, днем, страстные его слова казались ей вольными, хотя слышать их было отрадно.
Поддавшись его настроению, она так же тихо спросила:
— Так вы любите меня? — И, перехватив его восторженный взгляд, продолжала: — Как жить дальше, Махмуд-ака?
— Если бы я знал…
— Но вы же мужчина. Директор, наконец!
Они рассмеялись.
Директор… Махмуд хорошо помнит, как он им стал. Вызвали в райком партии и сказали, что, судя по статьям, особенно тем, с которыми он выступал в областной и республиканской печати, болячки сельского хозяйства ему известны довольно хорошо, он умеет ставить правильный диагноз и, главное, прописывает верное лекарство. И поскольку по образованию он агроном, то райком и решил рекомендовать его директором совхоза. Махмуд поблагодарил первого секретаря за оказанное доверие, но выразил при этом сомнение — справится ли.
— Вам двадцать семь? — спросил Базаров, как бы уточняя то, что ему уже известно.
— Двадцать семь, — подтвердил Махмуд.
— О, самое время дерзать, проявить себя, утвердить. Вопрос о вашем директорстве согласован с обкомом партии. Думаю, там захотят побеседовать с вами.
— Вы не даете мне даже подумать? — удивился Махмуд. Он понимал, что раз вопрос уже решен наверху, его мнение никакого веса иметь не будет.
— Почему же не даем, — рассмеялся Базаров. — В вашем распоряжении, — секретарь посмотрел на часы, — весь нынешний вечер и, понятно, ночь. Завтра утром нужно быть в Термезе.
— Ясно. Но только, все же, почему именно на моей кандидатуре остановились?
Базаров минуту-другую задумчиво смотрел на Шарипова, а затем, словно бы не столько собеседнику, сколько себе, ответил:
— Главным аргументом послужило не то, что вы специалист по сельскому хозяйству, главным для нас было ваше отношение к родной земле — неравнодушное, сыновнее.
Он посмотрел на Махмуда и улыбнулся.
— Что, смущают высокие слова?!
…А Махмуд не столько смутился, сколько был удивлен — точности формулировки. Все верно, он любит эту землю, на которой рожден. Махмуд местный, из этого же района. После школы уехал учиться, поступил в Ташкентский сельхозинститут. Отец умер от белой горячки, когда он был еще на втором курсе. Мать, рано постаревшая женщина, измученная пьяными дебошами непутевого мужа, наконец-то свободно вздохнула. Была у Махмуда и старшая сестра Инобат, но она уже жила своей семьей. После института вернулся агрономом в родной кишлак и столкнулся со столькими проблемами, что понял — надо бить тревогу. Стал активно писать, и надо же, не прошло года, как его пригласили в районную газету, в сельхозотдел. Редактор сумел убедить Шарипова, что, работая корреспондентом, он сможет принести гораздо больше пользы, ведь придется вскрывать недостатки не только в своем хозяйстве, но в масштабе района. Махмуд колебался недолго — в колхозе у него уже назрел серьезный конфликт с председателем, видевшим в молодом агрономе всего лишь возмутителя спокойствия, но не разглядевшим в нем разумного, делового специалиста.