А вскоре в деревню пришло известие, обрадовавшее бедняков и напугавшее богачей: в восточной части провинции Хэбэй крестьяне, доведенные голодом до отчаяния, восстали против прятавших зерно помещиков[16]. Бедняки организовались и отнимали у них продукты. Вооруженные ломами, палками, цепами, они убивали богачей и помогали голодающим. Мятеж был подобен буре, и вскоре отряды повстанцев подошли к Цзинхаю. Эти сообщения вселяли надежду в души бедняков: может быть, хоть на этот раз удастся расправиться с богачами! Среди помещиков наступила паника, Душегуб также потерял покой.
Если верить рассказам напуганных людей, то из деревень, расположенных к западу, все помещики, подобно подбитым волкам, с семьями сбежали на лодках. Теща Душегуба также удрала из своей деревни и приехала с семьей к зятю. Заливаясь слезами, она рассказывала, как восставшие крестьяне отрубили голову ее мужу. Имущество растащили, и дальше оставаться там стало для нее опасно. Крестьяне-бедняки слушали ее рассказ молча и улыбались украдкой.
Между тем Душегуб вынашивал в душе коварный план. Его полное лицо за последние дни осунулось, а кожа высохла и стала похожа на пергамент. Теперь он уже не шутил с крестьянами. И он и его жены настолько были перепуганы, что за обедом кусок не лез им в рот и сон не шел ночью. Кто знает, чем все это кончится? Похоже на то, что Цзинхайский уезд не устоит перед повстанцами. Конечно, следовало бы бежать, но разве можно найти в себе силы бросить на произвол судьбы накопленные богатства! А если остаться стеречь имущество, то можно поплатиться жизнью. Как тут лучше поступить? В конце концов он принял решение, и они с женой начали прятать и закапывать ценные вещи.
Чжао Лю был до смерти напуган разговорами об убийствах. Награбленные за многие годы золото, серебро и драгоценные камни он сложил в маленький узелок, который днем не выпускал из рук, а ночью клал под голову. Стоило тявкнуть собаке или ветру зашелестеть травой, как он, подобно испуганному зайцу, хватал свой узелок и прислушивался, готовый каждую минуту бежать из деревни. Да, в эти дни трепетали сердца всех, кто копил долгие годы нечестно добытые богатства!
Однажды вечером небо затянуло тучами и пошел сильный дождь. Место, где расположилась семья Тянь-бао, заливало водой, и все вынуждены были сидеть на кирпичах. Тянь-бао рукавом вытирал с шеи и головы воду. Морщинки в уголках его глаз стали еще глубже. Он посмотрел на измученное лицо жены и в сердцах произнес:
— Что жизнь, что смерть — все едино! — Он взял единственный мешок и прикрыл им маленькую Шунь-мэй. — Надеялись на звезды, на луну, дождались, наконец, богатой осени и нате вам — наводнение! И Фэн-цзе теперь не скоро увидим, совсем горе!
Юй-чжэнь прижала к груди Шунь-мэй, в тон мужу ответила:
— Да, год этот опять тяжелый, и дочка наша еще в чужом городе — никакого просвета…
Вдруг с криком прибежал Сяо-ма.
— Отряд повстанцев прибыл в соседнюю деревню! Они убили сына помещика!
— Это правда? — спросила изумленная Юй-чжэнь.
— Все так говорят! Папа, тебя зовет Чжао Лю.
Чжан Тянь-бао, не обращая внимания на холодный дождь, пошел в дом Лю. Там уже все вещи были увязаны в узлы или уложены в чемоданы. Душегуб подозвал Тянь-бао к себе, угостил его сигаретой и важно спросил:
— Скажи мне по совести: как я обращался с тобой все это время?
Тянь-бао не мог сразу понять, что еще задумал Душегуб, и боялся попасть своим ответом впросак. Потому он ответил так:
— Я человек прямой, и характер у меня прямой. Я больше всего не люблю, когда говорят обиняками. Вы прямо скажите, что вы от меня хотите?
— Ладно! — улыбнувшись, кивнул головой хозяин. — Мне очень нравится твой характер. Скажу тебе тоже прямо: мы решили на несколько дней скрыться в Тяньцзинь и сегодня ночью уезжаем. Мы запрем все двери и поручаем тебе охранять дом. Перебирайся с семьей в сторожку, что у ворот, и никому не разрешай входить в дом. А как только минует опасность, мы вернемся, — он внимательно посмотрел в лицо Тянь-бао, стараясь угадать, какое впечатление произвели на батрака его слова.
Тянь-бао в душе испугался и протестующе замахал руками:
— Нет, ничего не выйдет! Вы сами поймите. Вы уедете, а хозяйство все оставите на меня. Придут повстанцы и разграбят все ваше имущество… Ведь я потом всю жизнь с вами не рассчитаюсь! Нет, не согласен я, не согласен! Такое поручение не для меня!
— Хорошо! — холодно улыбнулся Душегуб. — Если они разграбят мой дом, то ты за это не будешь отвечать. Но уж если ты бросишь дом на произвол судьбы, тогда пощады не жди! — Он показал ему на полмешка гаоляна, лежащего на полу, и добавил: — Вот это зерно я оставляю тебе — его всей твоей семье хватит на месяц.
16
Имеется в виду крестьянское восстание 1935 года в восточной части провинции Хэбэй.