Услышав решение суда, Чжан Тянь-бао решил было не соглашаться с ним, но потом понял, что другого выхода нет. «И в суде и вне его — повсюду у семьи Лю свои люди, — думал он. — Как ни старайся, а выше их не прыгнешь! Никуда тут не денешься! Не согласишься, так еще большую беду наживешь. Сначала выйду из тюрьмы, а там представится случай — отомщу им. Это сделать никогда не поздно!» И он ответил:
— Раз уж вы так решили, то хоть я и не согласен, а все равно должен сказать, что согласен!
Председатель сердитым движением надел очки и начал отчитывать Чжан Тянь-бао:
— Ты эти слова не от чистого сердца говоришь! Статья восьмая Конституции Китайской республики[37] гласит: «Граждане Китайской Республики равны перед законом». Все граждане имеют свободу слова и право подачи жалоб. Мы приняли решение в полном соответствии с законом и не хотим ущемлять твоих прав! Так, в конце концов, ты согласен или нет?
Чжан Тянь-бао ничего другого не оставалось, как согласиться. Он подавил в себе новую вспышку гнева и ответил:
— Считайте, что мы с сыном согласны!
Председатель суда еще с минуту смотрел на Чжан Тянь-бао, а затем повернулся к Лю и Чжао:
— А вы согласны?
Естественно, что Лю и Чжао, при прямом участии которых этот приговор был составлен, согласились. Но Лю У притворился для видимости недовольным:
— Я подчиняюсь! Раз председатель суда так решил, то я подчиняюсь, — он сделал недовольное лицо и скривил губы. Оглянувшись на репортеров, он добавил: — Хотя со мной обошлись несправедливо!..
Председатель суда приказал Тянь-бао и Сяо-ма поставить оттиски пальцев под текстом приговора, попросил Лю У и Чжао Лю тоже приложить свои печатки[38] и объявил заседание суда закрытым.
Когда надзиратель выпустил Тянь-бао с детьми из помещения суда, было уже далеко за полдень. Тянь-бао чувствовал себя очень плохо, к тому же яркие лучи солнца, которого он давно не видел, ослепили его, и он бессильно прислонился к стене. Отдохнув, они медленно двинулись в путь. На душе у них было очень тоскливо. Они приостановились и низко поклонились в ту сторону, где находилась тюрьма «Сиисо» — воспоминание о Лао Хэе и других заключенных вызвало у них слезы. Затем они понуро двинулись по направлению к ночлежному дому «Процветание».
А тем временем Душегуб и Чжао Лю вместе со всеми членами суда взяли рикш и направились в ресторан на территории английской концессии, чтобы банкетом отпраздновать свою победу.
17. Ночлежный дом «Процветание»
Чжан Тянь-бао с детьми шел к ночлежному дому, шел очень медленно и добрался туда только к вечеру. Когда они вошли, хозяин принял их за нищих и закричал:
— Убирайтесь! Что вам здесь делать? Уходите!
— Это я, хозяин, ты разве меня не узнаешь? — протянул к нему окоченевшие руки Чжан Тянь-бао, недоуменно глядя на него.
— Ай-й-я! Да это никак старина Чжан! — вскрикнул хозяин, повнимательнее всмотревшись в пришельцев.
Действительно, Тянь-бао узнать было трудно: худой, с пожелтевшим лицом, обросший волосами, с горящими глазами, он напоминал злого духа. Хозяин посмотрел на худых оборванных ребятишек, сердце его дрогнуло и он спросил:
— Старина Чжан! Что с тобой стряслось?
У Тянь-бао по щеке скатились две скупые слезинки, руки его задрожали и, посмотрев на хозяина, он с горечью ответил:
— Э-эх! Одним словом всего не скажешь!
Так ничего и не поняв, хозяин проводил Тянь-бао в заднюю часть дома, открыл дверь номера, который они занимали раньше, и сказал:
— Вы так долго не возвращались, что я уже собирался пойти заявить в полицейский участок.
Чжан Тянь-бао с помощью Сяо-ма взобрался на кровать, лег и, вытянувшись во весь рост, закрыл глаза. Лицо и шею его покрывали крупные, как бобы, капли пота. Он расстегнул одежду, из его горла послышался хрип.
— Уже зима — ты не простудился ли? Помереть ведь в таком состоянии недолго! — посочувствовал ему хозяин.
Чжан Тянь-бао раскрыл глаза, взглянул на него, снова бессильно закрыл их и промолвил:
— Неважно, смерть только избавит меня от мучений! Сяо-ма, дай-ка мне холодной воды!
— У меня есть остывшая кипяченая вода, я сейчас принесу! — хозяин вышел и тут же вернулся с водой.
— Я, наверно, умру от жажды! — сказал Тянь-бао, взял из его рук чашку и стал жадно пить воду.
38
В старом Китае образованные люди, как правило, пользовались личными печатками (с выгравированными на них инициалами владельца) вместо подписи. Этот обычай сохранился до настоящего времени.