Хозяин поднял вверх большой палец и с улыбкой согласился:
— Хорошо! Слово, сказанное достойным мужем, и на четверке лошадей не догонишь[39]. Пусть будет по-твоему! Если через три дня ты найдешь способ рассчитаться со мной, то мы останемся хорошими друзьями. Если же нет, то, старина Чжан, не говори потом, что я невежливый человек! — и бодрым шагом он вышел.
Сяо-ма сел в головах у отца:
— Папа, а какой же выход будет у нас через три дня!
— Есть выход, — решительно ответил отец. — И воровать и грабить никого не будем!
«Все кончено! — думал между тем Тянь-бао. — Несчастья и невзгоды довели меня уже до крайности! Я нищий, но честный человек. Я не могу обманывать людей, но и не могу допустить, чтобы дети умирали от голода. Да и то правда: Шунь-мэй нет еще и трех лет, мать ее умерла, очень трудно за ней ходить, кто ее воспитает? Если найдется человек, который сможет спасти ее, это будет не так уж плохо. К тому же другого выхода и нет, остается только продать ее и рассчитаться с долгами. На оставшиеся деньги можно будет вылечиться… И тогда я найду способ, как отомстить за всех. А Шунь-мэй уже знает свое имя и фамилию; так что когда вырастет Сяо-ма и начнет работать, настанет такой день, когда мы снова соберемся вместе!..»
— Что ж, пусть дети меня проклинают! — пробормотал он в заключение.
Как только на следующий день Сяо-ма ушел собирать милостыню, хозяин тут же пришел к Тянь-бао и опять начал его уговаривать.
— Решайся скорее, ведь рано или поздно дочь все равно придется выдавать замуж…
— Ладно, не понукай ты меня! Иди ищи покупателя!..
Его решение явилось для хозяина приятным сюрпризом.
— Я все сделаю как следует, можешь быть спокойным! — заверил он Тянь-бао. — Только давай договоримся; цены в этом году не очень-то высокие, нищих и без того много. Если мало дадут, то меня не вини!
Хозяин давно уже подыскал покупателя на Шунь-мэй. Его соседка, тетушка Ян-гао договорилась об этом с одним пользующимся дурной репутацией купцом по фамилии Ван. Получив согласие Тянь-бао, хозяин сообщил об этом тетушке Ян-гао. И в этот же день она принесла хозяину тридцать юаней. Тот велел ей подождать, пошел в уборную и спрятал там десять юаней, а остальные понес к Тянь-бао.
— Я попросил одну почтенную женщину, и она нашла покупателя. Только ей пришлось потратиться на разъезды.
— Поблагодари ее и дай два юаня! — тихо сказал Тянь-бао.
— Я сейчас позову ее сюда, и при тебе отдам ей деньги, чтобы у тебя не было никаких подозрений, — он позвал тетушку Ян-гао и, давая ей два юаня, сказал: — Это тебе за труды!
Тетушка Ян-гао поблагодарила, спрятала деньги и ласково посмотрела на Шунь-мэй. Чжан Тянь-бао с трудом поднялся с постели и взял дочку на руки. Сердце его разрывалось от боли, он не мог сказать ни слова и с трудом сдерживал слезы, чтобы не напугать дочь. Наконец он похлопал ее по спинке и спросил:
— Как тебя зовут, дочка?
— Шунь-мэй, — ответила девочка.
Тянь-бао закрыл глаза и передал дочь тетушке Ян-гао. Шунь-мэй испугалась и во весь голос закричала. Тянь-бао бросился к ней, еще раз обнял и отошел. Еще долго с улицы доносился громкий плач Шунь-мэй. Тянь-бао слушал леденящий душу крик дочурки и беззвучно плакал.
— Не плачь о ней, — уговаривал его хозяин. — Рано или поздно пришлось бы отдавать в чужой дом.
— Подсчитай-ка лучше, сколько денег я тебе должен! — вытирая слезы, сказал Тянь-бао.
— Я уже все подсчитал, — вынимая из-за пазухи бумажку с расчетами, ответил хозяин. — Тут все написано — восемь юаней и четыре цзяо.
Тянь-бао отдал ему девять юаней со словами:
— Сдачу храни пока у себя.
— Теперь тучи в наших отношениях рассеялись, — сказал хозяин, пряча деньги. — С сегодняшнего дня мы откроем новый счет, — и он вышел из комнаты.
«Если продашь ребенка — выплачешь глаза», — так говорит пословица.
Когда Сяо-ма вернулся в гостиницу, он увидел, что у отца от слез опухли глаза и около кровати лежит стопка серебряных юаней. Не видя Шунь-мэй, он взволнованно спросил:
— Папа, ты почему плачешь? Куда делась Шунь-мэй?
Тянь-бао бессильно опустил заплаканное лицо на подушку и, взяв Сяо-ма за руку, сказал:
— Сынок! Твой отец преступник! Я виноват перед твоей мамой, перед твоей старшей сестрой, а также перед тобой и перед твоей младшей сестрой… — Спазмы сжали ему горло.
Сяо-ма подождал, пока отец отдышится, и снова спросил:
— Так куда же все-таки делась Шунь-мэй?
Тянь-бао долго молчал и, наконец, ответил:
— Мне день ото дня становится хуже, долг отдать нет никакой возможности, ну, я и поручил хозяину продать ее…