Как вы знаете, именно в том направлении, чтобы создать прочный союз пролетариата с трудовыми массами деревни, работала наша партия все эти годы революции. В этом направлении шла в свое время организация комитетов бедноты, шла работа наша по привлечению бедноты к работе в советах. В этом же направлении шла наша работа и в последующие годы по кредитованию бедноты, по поднятию ее, по освобождению ее от сельскохозяйственного налога, а теперь – по организации групп бедноты и по организации сельскохозяйственных рабочих. В.И. Ленин самую диктатуру пролетариата рассматривал именно как форму классового союза между пролетариями и многочисленными слоями трудящихся, «союза против капитала, союза в целях полного свержения капитала, полного подавления сопротивления буржуазии и ее попыток реставрации». Этот союз, говорил Ленин, необходим в целях победы и упрочения социализма.
Как можно после этого считать себя марксистом-ленинцем и утверждать, будто есть какой-то путь без подавления остатков буржуазии, без выкорчевывания корней капитализма, – путь к тому, чтобы каким-то «мирным путем» достигнуть победы социализма!
Ленин никогда не думал, что можно перестроить социалистическое хозяйство, переделать десятки миллионов мельчайших крестьянских хозяйств без острой классовой борьбы. И в программе партии, разделяя отношение пролетариата к различным слоям в деревне, Ленин подчеркивал особые отношения к кулачеству.
«По отношению к кулачеству, – говорит программа партии, – к деревенской буржуазии, политика ВКП(б) состоит в решительной борьбе против их эксплуататорских поползновений, в подавлении их сопротивления советской политике».
Наконец Ленин ставил еще более остро вопрос: тот, кто не умеет разграничивать различные слои в крестьянстве, тот не умеет определять правильное отношение к различным этим слоям, тот просто не может быть социалистом. Вся суть социализма при диктатуре пролетариата в отношении массы крестьянства заключается в умении проводить такое разграничение.
«Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов». Эту задачу – говорит Ленин, – мы выполнили хорошо. А другая задача? Другая задача заключается в том, чтобы уничтожить классы, «уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех работниками».
Первое время такие речи пугали некоторую часть крестьян – крестьян-собственников. Но число таких крестьян с каждым годом будет становиться все меньше и меньше; наоборот, будет становиться все больше и больше таких крестьян, которые поймут, что их место, как участников труда, участников социалистического общества, рядом с рабочим. Ленин не раз говорил, что эта вторая задача несравненно более трудная, длительная, что для ее выполнения нужна социалистическая перестройка всего народного хозяйства.
Переход от единоличного, обособленного, мелкого товарного хозяйства к общественному крупному хозяйству – такой переход можно только замедлить, говорил он, и затруднить какими-нибудь скороспелыми административными решениями. Если бы мы в 1918 – 1920 гг. задумали совершить такой переход в обстановке гражданской войны, в такой обстановке, когда не было совершенно материальных предпосылок для этого, конечно мы сорвались бы. Чтобы решить эту вторую, труднейшую задачу, пролетариат, победив буржуазию, должен неуклонно вести следующую политику по отношению к крестьянству:
«Пролетариат должен разделять, разграничивать крестьянина-трудящегося от крестьянина-собственника, крестьянина-работника от крестьянина-торгаша, крестьянина-труженика от крестьянина-спекулянта. В этом разграничении, – говорил Ленин, – вся суть социализма» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 351 – 352).
Поэтому ревизионизмом по отношению к Ленину являются попытки представить Ленина так, будто он в последние годы забыл об этом и даже не упоминал о кулаке в некоторых своих статьях, написанных в последнее время. Для вас всех ясно: думать о том, что Ленин к концу жизни совершенно выбросил за борт революционный марксизм, основы революционного марксизма, это и значит опошлять ленинизм, это значит действительно пересматривать, ревизировать самые основы ленинизма. Ленин отнюдь не мог забыть об этих своих положениях, да он и не думал о них забывать. Наоборот, он указывал, что нельзя считать социалистом того, кто о них забывает, того, кто забывает, что именно существование кулацких элементов крестьянства является почвой, на которой вновь и вновь возрождается капитализм, что коммунизм может победить только в жестокой борьбе именно с этими капиталистическими элементами деревни. В своей статье «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» он указывал на то, что крестьянское хозяйство продолжает оставаться мелким товарным производством.
«Здесь мы имеем чрезвычайно широкую и имеющую очень глубокие, очень прочные корни базу капитализма. На этой базе капитализм сохраняется и возрождается вновь – в самой ожесточенной борьбе с коммунизмом» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 349).
Думать, что можно избежать борьбы этих капиталистических элементов с коммунизмом, это и значит выбрасывать за борт самую элементарную азбуку ленинизма. Ленин в своей статье «Об обмане народа лозунгами „свобода, равенство и братство“» подчеркивал неизбежность обострения классовой борьбы. Он говорил, что отчаянная борьба классов, дошедшая до наибольшего ожесточения, неизбежна. «Либо нужно отказаться от революции вообще, либо нужно признать, что борьба с имущими классами будет самой ожесточенной из всех революций» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 220).
С точки зрения соревнования различных форм нашего хозяйства, – когда мы начали уже закладывать первые коммуны, первые наши артели, первые совхозы, когда они были еще слабы, – Ленин предвидел, что это соревнование впоследствии развернется также в самую ожесточенную борьбу.
Иначе он не представлял себе победы этих социалистических форм. В докладе о деятельности Центрального комитета на XI съезде партии он говорил о коммунистическом соревновании с точки зрения развития форм хозяйства и форм общественного уклада:
«Это не есть соревнование. Это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2, стр. 42).
У нас же после смерти Ленина некоторые товарищи по партии смеялись над этим положением и говорили: как это может быть, – социализм все больше и больше побеждает, все больше и больше захватывает массы, а классовая борьба у нас обостряется, классовая борьба становится все более ожесточенной! Ленин тогда как бы предвидел эти оппортунистические возражения и говорил: если вы серьезно поставите вопрос о соревновании между социалистическими формами хозяйства и капиталистическими, то это будет борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом.
Вот, товарищи, как Ленин в те годы ставил вопрос о борьбе классов, об уничтожении классов. Тогда еще не развернулись наши планы социалистического строительства. Мы еще отбивались на фронтах. Надо было достигнуть соглашения с середняком в условиях гораздо более трудных, потому что наши фабрики и заводы не работали, мы не могли еще по настоящему сомкнуться с середняком, как говорил Ленин впоследствии, еще не было смычки между нашей советской экономикой, между экономикой крупнейших наших фабрик, заводов и электростанций и экономикой мелких и мельчайших крестьянских хозяйств. Ленин тогда резко ставил вопрос о разграничении классов, о союзе с пролетарскими и полупролетарскими слоями крестьянства, о соглашении с середняком. Вот как он ставил тогда вопрос о преодолении кулачества, об уничтожении классов.