«Это значит, – отвечал он, – что от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества мы перешли к политике ликвидации кулачества как класса».
Почему этот решающий поворот во всей нашей политике стал возможным? Он стал возможным потому, что гигантски окрепла та социалистическая материальная база, которая была необходима для того, чтобы обеспечить реальность этого поворота; потому, что бедняцко-середняцкая деревня, не только бедняки, но и середняки, решительно повернула к социализму. Именно поэтому у нас и появилась возможность, как говорил т. Сталин,
«…заменить кулацкое производство производством совхозов и колхозов».
1930 г. дал нам новый подъем поступательного движения социализма вперед; мы развернули социалистическое наступление по всему фронту, мы добились на этом пути новых решающих успехов.
И вот здесь я хотел бы отметить, что ежели в 1921 г. Ленин ставил вопрос о государственном капитализме и говорил, что мы должны использовать капитализм как «посредствующее звено», подчеркивая при этом, что мы это должны сделать, поскольку мы еще не в силах осуществить непосредственный переход от мелкого производства к социализму, – то в 1929/30 г. мы уже имеем реальную возможность осуществить этот «непосредственный переход», уже осуществляем его, уже добиваемся на этом пути громаднейших успехов. Именно в силу этого, товарищи, мы и получили возможность произвести решающий поворот в нашей крестьянской политике, т.е. перейти от политики ограничения кулака к политике ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллективизации.
Ленин неоднократно ставил вопрос о «переработке мелкого земледельца». В том плане и конспектах своей брошюры «О продовольственном налоге», которые я уже цитировал, Ленин между прочим записал такой пункт:
«Пути перехода к социалистическому земледелию».
И дальше ставил:
«Мелкий крестьянин, колхозы, электрификация» («Ленинский сборник» IV, стр. 371).
Вот как намечал в 1921 г. Ленин этот путь, которым мы идем в течение последних лет, прошедших со смерти Владимира Ильича.
На X партийном съезде Ленин по вопросу о «переработке мелкого земледельца» говорил, что
«…решить этот вопрос по отношению к мелкому земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может только материальная база, техника, применение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой, – добавлял он, – переделало бы мелкого земледельца».
Ту же самую мысль Ленин развивал несколько раньше, в п. 7 тезисов по аграрному вопросу для II конгресса Коммунистического Интернационала (в июне 1920 года). При этом Ленин указал, что эта задача переделки мелкого земледельца является бесспорной, теоретической истиной, что эта бесспорная «теоретическая истина» «номинально» признается всеми социалистами, на деле же она
«…извращается оппортунизмом, господствующим и в желтом II Интернационале» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 276).
Это не в бровь, а прямо в глаз всем правым оппортунистам. Они тоже номинально признают значение колхозного движения, на деле же по-оппортунистически искажают это, как говорил Ленин, бесспорное теоретическое положение марксизма, изображая дело так, что-де, мол, ближайших результатов колхозы не дадут, а следовательно, надо ориентироваться на развитие индивидуального крестьянского хозяйства, т.е. фактически на деле помогать кулаку, сползать на путь буржуазно-капиталистического развития.
И Ленин, направляя вот это обвинение, о котором я вам сейчас говорил, по адресу оппортунистов, искажающих «эту бесспорную теоретическую истину», квалифицировал подобную точку зрения как «полную измену пролетариату».
В другой своей статье, относящейся к октябрю 1919 г. («Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата»), Ленин говорил о том, что «социализм есть уничтожение классов», указывал путь, каким мы должны идти, отвечая совершенно точно на вопрос, что «значит» уничтожить классы. И он тут же добавлял, что
«…такой переход можно только замедлить и затруднить торопливыми, неосторожными, административными законодательными мерами» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 511).
Это не в бровь, а прямо в глаз «левым» загибщикам, которые своим администраторским подходом к коллективизации крестьянского хозяйства наносили ему вред, играли на руку правооппортунистическим элементам, помогали кулаку на деле бороться, а в некоторых случаях даже и срывать колхозное движение.
Партия добилась громадных успехов в деле коллективизации именно потому, что она была до конца верна заветам Ленина, именно потому, что она беспощадно боролась против всяких искажений генеральной линии большевистской партии и ее ленинского Центрального комитета.
Партия неизменно вела линию
«…на уничтожение классов, а не на мелкого производителя» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 400).
И в результате этого победоносного продвижения социализма вперед т. Сталин на XVI партийном съезде имел все основания заявить:
«Мы вступили в последнюю стадию нэпа, вступили в период социализма».
Несомненный интерес представляет сравнение того, как ставил Ленин вопрос о пяти общественно-экономических укладах в 1918 г. и как этот же вопрос стоит в настоящее время.
Ленин в 1918 г., давая характеристику тогдашнего этапа в переходном периоде, теснейшим образом связывал ее с элементами пяти «различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России», и говорил, что в данном строе, который тогда существовал в России,
«…есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма» (Ленин, Соч., т. XXII, стр. 513).
И он там же отмечал, что мелкобуржуазная стихия является
«…главным врагом социализма у нас» (Там же).
Вот каково было положение в 1918 году. Сталин в 1930 г. (на XVI партийном съезде), давая характеристику нынешнего этапа в переходный этап, говорил:
«Некоторые из этих укладов как устарелые уже идут ко дну», а «новый уклад в области промышленности и сельского хозяйства растет и развивается с невиданной быстротой».
На вопрос: «что мы имеем теперь?», т. Сталин отвечал следующим образом:
«Восстановленную и реконструируемую социалистическую промышленность, развитую систему совхозов и колхозов, имеющих более 40% всех посевов по СССР по одному лишь яровому клину, умирающую „новую“ буржуазию в городе, умирающее кулачество в деревне».
И делал отсюда такой общий вывод:
«Ясно, что мы уже вступили в период социализма, ибо социалистический сектор держит теперь в руках все хозяйственные рычаги всего народного хозяйства, хотя до построения социалистического общества и уничтожения классовых различий еще далеко».
Громадные успехи строительства социализма за первые два года пятилетки и реальная возможность двигаться и дальше по этому пути ускоряющимися темпами нашли свое отражение в народно-хозяйственном плане на 1931 год.
На основании этих достижений и на основании народно-хозяйственных перспектив на 1931 г., которые заложены в утвержденном правительством народно-хозяйственном плане, декабрьский пленум ЦК и ЦКК имел уже полную возможность выдвинуть задачу – «завершить построение фундамента экономики социализма».
И далее. Пленум в одной из своих резолюций записал, что
«СССР делает гигантский шаг вперед по пути уничтожения классов, по пути непосредственного строительства социализма».
Исходя именно из этой общей оценки, пленум записал в своей резолюции следующее:
«Теперь, – читаем мы в постановлении пленума, – в огромной степени возросли предпосылки для ускорения перехода более отсталых районов, например, некоторых национальных областей Советского Востока, на путь социалистического развития».
Это положение декабрьский пленум ЦК мог записать только потому, что мы вплотную подошли сейчас к завершению построения фундамента социалистической экономики.
Ленин говорил в 1921 году:
«Посмотрите на карту РСФСР. К северу от Вологды, к юго-востоку от Ростова-на-Дону и от Саратова, к югу от Оренбурга и от Омска, к северу от Томска идут необъятнейшие пространства, на которых уместились бы десятки громадных культурных государств. И на всех этих пространствах царит патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 338).