Когда инквизитор узнал, что Гидеона не нашли, то помрачнел еще больше. Письмо от Брона жгло карман Кассандры. Весть о скорой подмоге, быть может, обрадует Дэнтона. А может, и наоборот.
Но его точно не обрадует то, что она собиралась сказать после.
Во время ужина пришел один из гвардейцев Бальдера.
— Город волнуется, — сказал он. — Человек с полтысячи ушагали вечером с добром на спине — боятся беспорядков. Толпа еще стоит у дома Черлинга. Да и здесь, как я погляжу, тоже.
— От дозорных никаких вестей?
— Нет, милорд. Северных не видно, должны были днем вернутся. Восточные видели большой отряд еретиков. Они как раз шли на север.
Дэн кивнул и поднял руку, чтобы отправить гвардейцы восвояси, но тот снова открыл рот:
— И мы нашли Кнурда, милорд.
Кассандра подняла голову:
— Где он был?
— В канаве за городской стеной, госпожа. Его забили до смерти, — нахмурился гвардеец. — Живого места нет.
Дэнтон ударил кулаками по столу так, что посуда подскочила, и стакан покатился к краю, разливая пиво, пока не упал, разбившись. Гвардеец покосился на осколки и продолжил:
— Мы оставили тело в караулке у ворот. Нам предать его огню?
— Я пришлю к вам лекаря по имени Томаз, — сказал Дэнтон. — Он отправит его в последний путь. Ты свободен.
Гвардеец ушел.
Дэнтон и Кэс ели за отдельным столом, ближе к аспиде храма. Кассандра собиралась с духом. Затем, вдруг разом решившись, достала из кармана письмо и положила на стол.
— Что это? — Дэнтон поднял взгляд от похлебки.
— От Брона.
Дэн взял бумагу и пробежал глазами по единственной строчке.
— Хорошо, — сказал он.
— Ты так думаешь?
Дэнтон поднял бровь:
— Что-то не так?
Кассандра не знала, как сказать то, что хочет. И потому сказала напрямую:
— Ты помнишь, о чем мы говорили утром?
В церкви стучали молотки — строители укрепляли двери. Но Дэнтон все равно провел пальцем по губам и огляделся.
— Помню. И?
— Думаешь, Брон поддержит нас? — понизив голос, спросила Кэс.
— Нет, — Дэн мешал похлебку. — Но мы ведь ничего ему не скажем. А в деле Брону можно доверять.
— Ты уверен?
Дэнтон посмотрел на нее. Взляд показался Кассандре тяжелым и даже неприязненным.
— Ты что-то хочешь мне рассказать?
— Хочу.
И она рассказала о том, как Брон подходил к ней в Баргезаре наутро после битвы, и что он хотел тогда сделать.
Дэнтон выслушал ее молча. Его лицо окаменело. Он сжал зубы и прикоснулся к шраму на лбу.
— Нам нужна помощь, — процедил он. — А теперь Брон ведет и низаретских всадников.
— Но… — начала Кэс.
— Что?! — воскликнул Дэн. — Отправить его восвояси, потому что мы с тобой думаем сама-знаешь-о-чем?
— Потому что он хотел убить тебя, — насупилась Кассандра.
— Плевать. Он подчиняется мне, это главное.
— Я не стала говорить тебе сразу… Вы сблизились в Альдеринге.
— Да, это так.
Дэн поднялся. Кассандре показалось, что ему тяжело дышать. Что он чувствует сейчас? Злость? Обиду? Разочарование?
— Давай уедем, Дэнтон, — прошептала Кассандра.
Он сделал шаг и остановился. Алый плащ колыхнулся и замер.
— Куда? — спросил он, не поворачиваясь.
— Куда-нибудь. Вдвоем. Навсегда.
Дэнтон молчал, не поворачиваясь и глядя сквозь солдат, доедающих свою похлебку за столом неподалеку.
— Мы не можем, — сказал он, наконец.
— Я знаю, — тихо сказала Кэс. — Это просто желание.
— Держи такие желания при себе.
— Я думала, что обо всем могу с тобой поговорить.
— Можешь. Но у нас есть долг.
— У нас? — язвительно произнесла Кассандра.
Он повернулся и окатил ее суровым взглядом.
«Ты не произносил клятвы, Дэнтон! — хотелось выкрикнуть ей. — И то, что мы спим вместе, ложится преступленьем на меня одну! То, что я счастлива, то, что мы впали в ересь, не значит, что я не виню себя за предательство!»
— Зачем ты вообще делаешь работу инквизитора? Ты не должен.
— Я должен своему народу, Кэсси.
Это имя, прозвучавшее из его губ, ударило, будто пощечина. Он знал, что она ненавидит, когда ее так называют. На то были причины, о которых он не ведал, причины, сокрытые в темных глубинах ее души… Но Дэнтон знал. Он нарочно сказал так, чтобы сделать ей больно.