Алина.
Эсмунд чуть не вздрогнул. О чем бы он не думал, мысли об Алине врывались в его сознание, как дикие налетчики, и отметали все остальное.
Что же случилось, моя дорогая? Что заставило тебя отправиться в тайгу одной? Почему ты оказалась такой глупой и безответственной?! Почему ты позволила себе исчезнуть, а Эльтону Лавеллету — погибнуть, разыскивая тебя?
Эсмунд злился на Алину. Казалось, что злости сейчас не место в его душе, и от этого он чувствовал себя виноватым. Король уже едва понимал, что происходит внутри него.
— Йоэн!
Хранитель вошел не один — вместе с ним были Дагоберт и кардинал Лекко.
— Нет ли новых вестей, отец?
— Нет, сын мой.
Дагоберт вздохнул и подошел к отцу. Он опустился на колено и взял руку Эсмунда в свои, неловко бормоча слова утешения.
— Ее спасут. Мы справимся, — постоянно повторял он.
— Зачем вы звали меня, государь? — с непривычным тактом вмешался Йоэн.
— Принеси те мягкие ботинки. И скажи Щитам — я хочу навестить Мариэль.
Лекко зачем-то поклонился.
— Беседа с королевой, храни Господь ее душу, облегчит ваши страдания, государь, — сказал он. — Позвольте мне и принцу сопроводить вас.
— Нет. Я хочу побыть с ней один.
— Конечно, — кивнул кардинал.
Йоэн отправился за ботинками. Лекко проследил за ним взглядом и снова повернулся к Эсмунду.
— Как прошел разговор с Наместником?
— Люцио Третий — мерзкая тварь. Почему ты не сказал мне сразу?
— Простите, ваше величество, но вы никогда не прислушивались ко мне, — со смиренной улыбкой поклонился кардинал.
— И, быть может, зря, — Эсмунд забрал у Дагоберта руку и поднялся навстречу Йоэну.
— Сидите, государь, я помогу вам обуться, — сказал хранитель.
— Я никогда не доверял тебе, Лекко. Но теперь я прошу тебя об одолжении — сопроводи Наместника в Низарет. Будь с ним рядом. Я уже понял, что воля Божья, о которой он говорит, рождается у него в голове. Заставь его услышать верную волю и издать буллу о выборах.
— Как скажете, — кивнул кардинал. — Идемте, мой принц. Близится время сна, нам нужно прочитать молитву.
— Ее спасут, — сказал Дагоберт и встал. — Она вернется и станет королевой, да?
— Конечно, сын мой, — пытаясь в это поверить, кивнул король. — Конечно.
Когда он выходил из покоев, то снова столкнулся с Лекко, который куда-то спешил.
— Вы куда-то торопитесь, кардинал?
— Досадная забывчивость, ваше величество, — кривозубо улыбнулся Джерио. — Я оставил свой экземпляр Просвещения в западной капелле.
Эсмунд кивнул.
— Спокойной ночи, государь.
Лекко поклонился и поспешил в западную часть дворца, бесшумно скользя по затененному коридору.
«Вряд ли я сегодня усну, если только не выпью двадцать кубков гальтаса», — подумал Эсмунд, но вслух сказал совсем другое.
— Спокойной ночи, кардинал.
Джерио обернулся и благодарно кивнул королю. Его улыбка в полумраке показалась Эсмунду зловещей.
* * *
Лунный свет, проникая через стекло, омывал Зеркальный сад ласковым серебром. Закатные кипарисы стояли, как солдаты по стойке смирно, отбрасывая длинные черные тени. Путь до алтаря был темен, но сам он был окутан ярким светом жаровни. Рыцарь, сменивший на посту Коррина Гвина, заметил короля и выпрямился, опираясь на протазан.
— Останьтесь тут, — велел Эсмунд Йоэну и Щитам. — Я хочу побыть один. И он пусть тоже уйдет.
— Вы, сир! — сквозь зубы воскликнула Герда и ткнула в постового пальцем. — Подойдите сюда! Король желает побыть один!
Рыцарь кивнул и бегом покинул пост.
Вырезанное в камне лицо Мариэль улыбалось. Эсмунд приблизился и положил на холодный камень ладонь.
Словно что-то оборвалось в груди, и он зарыдал в полный голос. Он собирался помолиться, поговорить с Мариэль, но вместо этого только плакал. Возможно, его слезы были красноречивее слов, а слова были и вовсе не нужны.
Эсмунд ощутил себя невероятно одиноким. Две самые любимые женщины покинули его, и он чувствовал, что не в силах терпеть эту боль. Казалось, что еще немного — и она убьет его изнутри.
Он поднял взгляд на мрачную, покинутую всеми Башню клятвы. Вспомнил, как она горела в ту ночь, как он метался в этом дворе, не в силах что-либо сделать… Воспоминания были такими яркими, что Эсмунд ощутил запах дыма. Он взглянул на черный дверной проем и увидел, как наружу и впрямь сочится дымок.
— Мариэль?..
Эсмунд отнял руку от камня и шагнул вперед. Дым становился гуще, выползал из мертвой башни, стремясь навстречу королю.