Потянулись долгие месяцы заключения на горе святого Фомы. Никто из заговорщиков не навещал его. Теперь они не нуждались в его согласии. Бенфилд, Флетчер, Эдингтон, предавший его Стюарт заправляли делами в форту. Но вскоре до лондонских директоров Компании дошли вести о случившемся. Для них Пигот был «своим человеком», и они сразу стали на его сторону. Директора потребовали от Бенфилда документы, удостоверяющие подлинность долга наваба. Бенфилд и Флетчер понимали, чем это может кончиться. Если начнется процесс в Лондоне, им несдобровать. Они не обладали ни могуществом, ни деньгами лорда Клайва. Лондон вряд ли оправдал бы их. Но они располагали немалым козырем. Главный свидетель обвинения, лорд Пигот, находился в их руках. Рано или поздно его освободят. Надо было сделать все, чтобы он не попал в Лондон. Шел девятый месяц его заключения. Майор Хорн сообщил, что здоровье Пигота оставляет желать лучшего. Он так и не оправился после перенесенного потрясения. Скверная еда, грязь и жара завершили свое дело. Последний месяц губернатор совсем не поднимался с соломенной подстилки. Из Лондона пришел приказ перевести Пигота в его резиденцию в форт. Заговорщики понимали, чем грозит им невыполнение приказа.
…Кто-то резко рванул дверь барака, и яркий солнечный луч осветил человека, лежавшего на полу. Тот с трудом приподнялся на локте и, прикрывая слезящиеся глаза ладонью, глянул на дверной проем. В дверях стояли Флетчер и член совета Страттон.
— Лорд Пигот, — сказал Страттон, — пришел приказ о вашем освобождении. Мы отвезем вас в форт.
Два солдата подняли легкое, исхудавшее тело губернатора и с трудом посадили его на подушки кареты. Рядом с Пиготом сели Флетчер и Страттон. Стоял жаркий месяц май 1777 года.
Глубокой ночью свет двух керосиновых фонарей осветил могильные плиты позади церкви святой Марии. Причудливо вытягивались и метались тени нескольких человек. Темнокожие слуги опустили на землю тело, завернутое в простыню. Священник, с всклокоченными со сна волосами, начал читать молитву. Когда все кончилось, на свежий могильный холм водрузили простую плиту. На ней было два слова: «В память». Пусть не думают, что Флетчер и Страттон скверные христиане… Лорд Пигот прибыл в свою резиденцию в Форту святого Георгия.
Наутро в Белом городе узнали о преждевременной смерти губернатора. Через некоторое время об этом стало известно в Лондоне. Там сразу заподозрили неладное. Несколько месяцев спустя в Верховном суде в Калькутте начался процесс заговорщиков и убийц губернатора. Но улик против них оказалось, по мнению суда, «слишком мало». Их освободили, оштрафовав каждого на тысячу фунтов «за незаконный арест губернатора». Убийцы вернулись к исполнению своих служебных обязанностей…
Навабы Карнатика
На одной из густонаселенных и оживленных улиц Мадраса — Трипликейн Хай Роуд — стоит большая мечеть. Во время мартовского ида узкое пространство перед мечетью заполняется народом. Сотни мусульман Мадраса стекаются сюда совершать праздничную молитву. У обочины дороги скапливаются автомобили, рикши, мотороллеры. Небольшой обшарпанный автомобиль, скрипя тормозами, останавливается перед мечетью. Несколько человек бросаются к машине и распахивают дверцу. Из машины выходит немолодой, невзрачный на вид человек. Старомодный тюрбан туго стягивает голову надо лбом, изрезанным морщинами. Глядя поверх голов, он направляется к мечети. Толпа почтительно расступается. Со всех сторон раздаются возгласы: «Ид мубарак, господин наваб! Ид мубарак, князь!» Он небрежно отвечает на приветствия и ждет, когда мальчишки, дежурящие у входа, снимут с него туфли.
— Эй, Усман! — кричит один из них. — Туфли наваба поставь в сторону, чтобы они, спаси Аллах, не потерялись.
Человек в старомодной чалме — наследный князь Аркота, потомок навабов Карнатика. Когда-то они владели территорией, равной по величине почти целому штату Мадрас. Потомку же их теперь принадлежит только Амир-Махал, приземистое здание бывшего полицейского суда на Пайкрофт Роуд. «Королевский дворец», как насмешливо прозвал теперешние апартаменты наваба Карнатика один из английских губернаторов, густо заселен многочисленным семейством нынешнего наваба и его шумными родственниками. То, что он наваб, помнят только правоверные старики. Город уже давно забыл о блистательном княжестве Карнатик и его сумасбродных навабах. У города есть дела поважнее.
Незримая нить связывает «королевский дворец» на Пайкрофт Роуд с мадрасской набережной. Это нить между прошлым и настоящим. Прошлое осталось на ярко освещенной вечерами «Марине». Там стоит повернутый фасадом к океану розовый дворец навабов Карнатика. Украшенный арками широких оконных проемов, причудливыми куполами порталов и башенками внутреннего двора, Чепакский дворец тянется на несколько кварталов. Сколь пышен розовый дворец на набережной, столь обычен и даже убог «королевский дворец» на Пайкрофт Роуд. Иногда по вечерам человек в старомодном тюрбане останавливается около розового портала и, не отрываясь, смотрит на темные проемы окон. О чем он думает в это время, трудно сказать Может быть, просто смотрит и ни о чем не думает. А может быть, мысленно населяет этот дворец давно ушедшими в прошлое предками, наполняет его их голосами. Потом он медленно идет вдоль набережной и сворачивает на Валладжах Роуд. Улица носит имя его предка.
Многие аристократические семьи Англии построили свои состояния на деньгах навабов. Потомки губернаторов Мадраса, наследники лордов с купленными титулами, выбившихся «в люди» набобов, может быть, уже об этом забыли…
Обширное княжество Карнатик, на территории которого находился Мадрас, включало в себя районы Неллура, Северного Аркота, Южного Аркота, Тричинополи и Тинневели. Город Аркот был его столицей. Раджа Чандрагири, который разрешил английским купцам поселиться в Мадраспатаме, в 1646 году был свергнут султаном Голконды. Султан забрал всю территорию Карнатика и посадил там своего наместника — наваба. Отношения между навабами и Фортом святого Георгия складывались довольно сложно. Хотя Голконда и подтвердила право английской Ост-Индской компании на территорию Мадраса, тем не менее богатая английская фактория привлекала алчное внимание карнатикских навабов.
В середине и конце XVII века форт не располагал достаточной военной силой, чтобы противостоять требованиям феодальных правителей. Англичанам не раз приходилось откупаться от притязаний навабов деньгами, а когда этого не делали, карнатикские силы блокировали форт и не пропускали туда продовольствие и товары. По всей видимости, именно тогда форт начал вырабатывать свою хитрую политику, основанную на уступках, обмане, фальшивых обещаниях и маневрировании среди местных правителей. Позже эта политика была подкреплена военной силой. Все это и привело к ранней гибели блистательное княжество Карнатик. В начале XVIII века Голконда была завоевана могольским императором Аурангзебом, а наваб превратился в его наместника. После смерти Аурангзеба Карнатик стал вассальным княжеством низама Хайдарабада. Военные действия, которые время от времени разгорались между карнатикскими навабами и Фортом святого Георгия, носили довольно странный характер.
Одним прекрасным днем 1702 года английские шпионы донесли, что доблестное войско наваба Дауд Хана движется в направлении форта. Встретить оружием многочисленных карнатикских воинов англичане не могли. Они знали, чего хочет наваб. Поэтому весь день в форту царила деловая суматоха. Прятали товары и ценности. И наконец шум наступающей армии докатился до стен крепости. У Морских ворот в парадной одежде выстроились члены Совета Компании и губернатор. Впереди головного отряда на арабском скакуне важно ехал его высочество наваб Дауд Хан. Его тонкой ткани могольский халат был расшит драгоценными камнями, на причудливо увязанном тюрбане колыхалось павлинье перо, закрепленное бриллиантовой брошью. Рукоять длинного прямого меча отливала чистым золотом. Члены совета, не отрываясь, смотрели на сверкающие в ярком солнце крупные рубины, изумруды и жемчуг на одежде Дауд Хана. Наконец губернатор пришел в себя и сделал навабу приглашающий жест, указав на открытые ворота. Наваб задумчиво поскреб черную бороду и сделал знак свите следовать за ним. Войско расположилось у стен форта, готовое в любой момент прийти на помощь повелителю. Его провели в большой зал фактории, где длинный стол ломился от английских и индийских яств. Гости чинно расселись. Глаза наваба восторженно остановились на многочисленных бутылках мадеры. Но наваба ждал еще один сюрприз. Из-за спущенной портьеры раздались глухие ритмичные звуки табла, слабо и тревожно запели струны ситары. Портьеры раздвинулись, и на ковер ступили танцовщицы. Их смуглые стройные тела маняще светились сквозь тонкую ткань. Дауд Хан понял, что предпринял поход не зря. Танцовщиц англичане взяли «на прокат» в Майлапурском храме, заплатив изрядную сумму его главному жрецу. Наваб помнил только, как налили ему первый бокал. Потом все смешалось и потонуло в застольном шуме. Лилось вино, звенели браслеты, надрывалась ситара, гремели табла. Смуглые тонкие руки наплывали из тумана, звали за собой и потом исчезали куда-то. Наваб временами забывал, зачем он здесь и что под стенами этого гостеприимного форта стоит его армия. На следующее утро, за завтраком, одуревший от пьянства и женщин наваб вновь потянулся к мадере. Чем это кончилось, свидетельствуют сухие строчки официального донесения в Лондон: «Его высочество очень напился и заснул». Эта краткая формула определяла состояние карнатикского наваба в течение нескольких дней. Наконец поддерживаемый с двух сторон дорогой гость ввалился в раззолоченное седло своего арабского скакуна. Он выехал за ворота и крикнул: