Ворота всегда гостеприимно распахивались навстречу кораблямс «Союзным Джеком» на мачте. Эти корабли приходили в форт редко. Не более двух раз в год. Ни семнадцатый, ни восемнадцатый века еще не знали Суэцкого канала. Поэтому парусные корабли Ост-Индской компании плыли из Лондона в Мадрас вокруг Африки. Их путь шел мимо островов Мадейра и Тенериф, через мыс Доброй Надежды к Мадагаскару. Оттуда через Цейлон корабли входили в Бенгальский залив и направлялись к Мадрасу. Плавание длилось не менее полугода. Пассажиры бесцельно слонялись по верхней палубе, приставали с расспросами к капитану и бросали тоскливые взоры на однообразно бегущие куда-то волны. Чаще они пили или играли в карты под будущие деньги и сокровища. Эти развлечения были достойны временных обитателей ост-индских кораблей. Ибо большинство из них оказывались жадными до наживы искателями приключений. Среди них были юные отпрыски разорившихся дворянских родов, бежавшие от виселицы пираты, завербованные в портовых тавернах солдаты, помилованные преступники из Ныогейта, расстриги-священники, проворовавшиеся стряпчие, неопознанные убийцы, женщины из лондонских трущоб, торговавшие собой. Вся эта человеческая грязная пена выталкивалась из благопристойной Англии и относилась океанскими волнами к стенам Форта святого Георгия.
После долгих дней утомительного плавания показывался долгожданный берег. Появлялись верхушки кокосовых пальм, затем ослепительно белый песок и гремящая линия прибоя. Над всем этим вырастали массивные стены форта. Корабль салютовал, и форт отвечал ему белыми облачками разрывов. Прибывший парусник окружала флотилия катамаранов и туземных лодок. Сожженные дочерна тропическим солнцем люди в набедренных повязках предлагали свои услуги и, смешно коверкая английские слова, называли цену. На берег был только один путь — на лодках. Под непристойные крики в них ссаживали визжащих женщин. Влажный ветер дерзко поднимал им юбки. Чернокожие гребцы не отводили глаз и, тихо переговариваясь меж собой, ухмылялись. Вслед за женщинами в лодки бросали их скудный багаж. Придя в себя от первого испуга, дочери Альбиона начинали яростно торговаться из-за каждого пенса.
Когда-то волны океана
плескались у самых стен форта
Губернатор и члены совета Компании в полной парадной форме, невзирая на жару, тут же поджидали пеструю компанию, выгружавшуюся из лодок. В большом зале фактории накрывали длинный стол. Чернокожие слуги, стоявшие за стульями, методично дергали шнуры панкхок, и слабый ветерок обвевал разгоряченные вином тела новых обитателей форта. А в это время таверны и пивные Черного города наполнялись матросами. Подрагивали медные серьги в ушах, пестрые косынки наползали на брови, за широкими поясами сверкали изогнутые рукоятки ножей. Вся эта красочная компания больше походила на пиратов, чем на матросов регулярных рейсовых кораблей.
После солидного возлияния они шатались по улицам Черного города, наводя страх на его мирных обитателей. Драки и поножовщина немедленно вспыхивали там, где появлялись матросы славного Ост-Пндского флота. Дрались из-за бутылки рома, из-за лишнего шиллинга, из-за женщин, из-за косого взгляда или не так сказанного слова. По ночам в пустынных переулках они подстерегали прохожих в расчете на хорошую поживу.
На следующий день начиналась разгрузка корабля. II вновь Морские ворота гостеприимно распахивались. От корабля к форту, от форта к кораблю двигалась непрерывная цепь лодок. Носильщики тянули на потных спинах тюки из складов крепости, набитые индийским ситцем, муслином, дорогими тканями, специями, индиго, сандаловым деревом. Все это ложилось в трюмы корабля, уходившего вновь в Лондон. На берегу постепенно вырастала гора сгруженных товаров: ящики с вином, тюки с английской шерстью и солдатской амуницией, бочки с порохом, мешки с почтой, коробки с дамскими нарядами и многое другое, в чем нуждались англичане на чужой земле.
До постройки мадрасской гавани
на берег был только один путь —
на лодках
Постепенно суматоха, связанная с приходом корабля, затихала и жизнь форта входила в нормальную колею.
В обычные дни по утрам у Морских ворот собирался своеобразный рынок. Узкая полоса песка между морем и воротами заполнялась толпой. Покачиваясь, плыли над ней высокие тюрбаны тамильских и майсурских купцов, там и тут виднелись офицерские треуголки, мелькали сутаны священников, камзолы чиновников Компании, проплывали, покачиваясь на обнаженных плечах слуг, крытые носилки с благопристойными английскими леди, пестрели цветные платки, завязанные узлом на загорелых шеях матросов, скрипели по песку тяжелые солдатские ботфорты, сновали легкие сандалии туземных переводчиков «добаши», вздымались темные темпераментно жестикулирующие руки посредников и менял. Надменно держались ростовщики-телугу, готовые в любой момент субсидировать выгодную сделку или принять участие в темной спекуляции. Здесь Восток сошелся с Западом. Но тех и других интересовало только одно — золото, деньги. На рынке у Морских ворот можно было купить все и продать тоже все. Здесь были алмазы из Голконды, жемчуг из Тутикорина, рубины из Бирмы, сандаловое дерево из Майсура, зерно, пряности, индиго, ткани.
Если бы серые кирпичи восточной стены могли заговорить, как много они рассказали бы о людях, потомки которых так кичились своей «цивилизаторской» миссией в Индии. Но камни молчат…
Белый город
Странное название — «Белый город». Такое же странное, как и «Черный город». Но в них заложено целое мировоззрение. Белые хозяева должны жить в Белом городе, черные слуги — в Черном. «Запад есть Запад, Восток есть Восток» — непреложное правило жизни английских колоний.
Четыре бастиона разросшегося форта охраняли Белый город. В северной части крепости находились частные дома. Здания в южной части принадлежали Компании. Еще в середине XVII века служащие Компании жили в помещении фактории и питались за общим столом. Но по мере того как наполнялись их карманы и форт расширялся, они перекочевывали в новые дома. Узкая полоса площади для парадов отделяла Черный город от Белого. Вдоль этой площади тянулись лавки с тканями, одеждой и едой. Здесь по утрам появлялись белые леди из форта. Каждую из них сопровождало несколько темнокожих слуг и носильщиков паланкинов. Дородные жены служащих Компании, торговцев и офицеров, утратившие былую стройность от слишком частого пользования паланкином, важно покрикивали на зазевавшихся носильщиков.
Раз и навсегда заведенный порядок царил десятками лет в Белом городе. С девяти до одиннадцати утра наносили визиты, затем в паланкинах отправлялись по служебным делам. Дела были разные: наблюдение за погрузкой к разгрузкой кораблей, переписка деловых бумаг, составление корреспонденции в Лондон, сделки у Морских ворот, военные учения. После ленча, с четырех до пяти, для всех обитателей форта наступало время сиесты. В пять часов, когда жара спадала, вереница паланкинов тянулась к Маунт Роуд, тогда еще просто дороге, утопавшей в зарослях бананов и пальмовых рощах. Здесь благопристойные английские семьи совершали свой вечерний моцион. После прогулки можно было попасть на званый ужин, бал или почитать вслух Библию в семейном кругу. В определенный час все обитатели Белого города должны были быть дома. Утром и вечером все исправно посещали часовню в форту, а потом, когда построили церковь святой Марии, — церковь. Тех, кто этого не делал, штрафовали.