Нелегко было строить этот новый мир. Он рождался среди разрухи и голода. Осиротели заводские корпуса. Многие ушли на фронт, а кое-кто подался в деревню. Не хватало рабочих рук, сырья и топлива. Хлеба выдавали по фунту на день, и то не всегда. А стране нужен прокат. Много проката. Для военных кораблей, бронепоездов.
Приехали как-то моряки Волжской военной флотилии, просят: выручайте, братцы! Позарез нужны броневые листы.
— Да мы с радостью, — отвечают руководители завода. — Только вот станы не приспособлены, катать не на чем.
Пошли моряки к Тихону Григорьевичу:
— Помоги, товарищ. На тебя вся надежда.
Тихон Григорьевич собрал сыновей и стал советоваться, как выполнить заказ к сроку.
Старший сын, Анатолий, сказал:
— Начнем с подбора валков. Они есть в заводской кладовке.
— Значит, решено, — заключил отец. — Броню дадим в срок.
В назначенный час приходят моряки. Видят: рядом со станом лежат новенькие, еще не остывшие броневые листы. Пересчитали: ровно столько, сколько просили.
— Спасибо, братишки! — от души благодарят. — Крепко выручили. Век не забудем!..
В двадцать четвертом, в январе, пришла печальная весть, от которой содрогнулось сердце: казалось, солнце перестало светить, и на земле наступил мрак. Именно такое ощущение было у Тихона Григорьевича.
Вечером в составе делегации сормовских рабочих он уехал в Москву, а на следующий день уже стоял в почетном карауле у гроба вождя.
Вернувшись домой, Тихон Григорьевич сказал сыновьям:
— Учиться вам надо, ребята. Так Ильич завещал.
— Я уже думал об этом, отец, — тотчас ответил Анатолий. — Поеду в Москву, в авиационный институт. Хочу стать инженером…
За Анатолием потянулись братья.
Домой возвращались с дипломами инженеров и техников. Становились мастерами, начальниками цехов, руководителями предприятий. Анатолий был назначен директором крупного авиационного завода, Александр — старшим строителем судов на «Красном Сормове». Между прочим, он руководил постройкой теплохода «Тихон Третьяков».
Вечером дома, за ужином, Александр сказал отцу:
— А мы завтра начинаем закладку нового судна. Отличный будет теплоход! — выжидательно посмотрел на старика и с улыбкой спросил: — Знаешь, как он будет называться? Ни за что не отгадаешь… «Тихон Третьяков»!
Чувство, которое испытал в ту минуту Тихон Григорьевич, он, вероятно, не смог бы выразить словами. В нем слились воедино радость, гордость и бесконечная благодарность Родине за то, что она так высоко ценит рабочего человека…
Но продолжим наш рассказ о сыновьях Тихона Григорьевича. На том же «Красном Сормове» работали еще двое из них. Изосим — инженером-технологом прокатного цеха и Виктор — мастером механического. Пятый сын, Аркадий, был директором Сормовского хлебозавода, а шестой, Модест, возглавлял республиканское Министерство промышленности строительных материалов. Седьмой сын, Поликарп, тоже закончил институт и стал инженером.
Родина высоко оценила труд Третьяковых. Модест был избран депутатом Верховного Совета СССР первого созыва, Анатолий — второго созыва. Депутатом Верховного Совета РСФСР второго созыва был Аркадий.
Анатолий Тихонович — Герой Социалистического Труда. Многие Третьяковы были награждены орденами и медалями. Некоторые из них сражались на фронте, а оставшиеся в Сормове денно и нощно трудились на заводе, собирали танки, ремонтировали корабли.
Еще одна встреча, на этот раз в доме Тихона Григорьевича.
Глава династии отмечал столетие со дня рождения. Обычно тихая, ничем не приметная Обрубная улица на окраине Сормова стала шумной и многолюдной. С самого утра от автобусной остановки к голубому деревянному домику, утопавшему в зелени лип и кленов, шли сыновья Тихона Григорьевича со своими семьями, друзья и знакомые.
Когда наполнили бокалы, взоры всех устремились к виновнику торжества. Он стоял строгий, какой-то величественный и, охваченный волнением, долго не мог говорить.
— Дорогие мои, — негромко, но внятно начал юбиляр. — Гляжу я на вас и думаю: кем бы вы были, если б не Советская власть? Как сложились бы ваши судьбы? Нет, не стать бы вам министрами и генералами, директорами и инженерами. Мыкали бы вы горе, как я в молодости, как мой отец, дед и прадед. — Тихон Григорьевич вздохнул. Воцарилась долгая пауза. В эту минуту перед ним, наверное, промелькнула вся его жизнь.
— В хорошее время вы живете! — закончил речь Тихон Григорьевич.
Каждый оставляет на земле свои следы. Добрые следы не исчезают, продолжая жить в памяти людей. Следы Тихона Григорьевича Третьякова — в быстроходных теплоходах-ракетах, в новых цехах волжских заводов-гигантов, в молодой поросли его рабочей династии. Герой Социалистического Труда генерал-майор-инженер в отставке Анатолий Тихонович Третьяков рассказывает об этой поросли: