Ярославский вокзал, скрипучие теплушки, перестук колес все четверо суток подряд с остановками, на которых надо было напиться паровозу и нам, станции, где кормили досыта одной только кашей с крутым кипятком. Красные кубики в петлицах уже сменили на зеленые — фронтовые. Последний разъезд, край земли нашей, окно на север — Мурманск. Прямо на железнодорожном пути наш эшелон (о, чудо, не верю своим глазам) встречает подполковник А. Колесников, начальник артиллерии Мурманского дивизионного района ПВО (бывший заместитель начальника нашего училища). Утром следующего дня убеждаемся, как велика и безгранична мощь государства нашего, как щедр Урал — «опорный край державы, ее добытчик и кузнец». Разгружаем новенькие, еще пахнущие свежей камуфляжной краской, ни разу не стрелявшие наши легендарные 85-мм зенитки и приборы управления. Урчащие, неторопливые трактора ЧТЗ развозят их на заполярные сопки с огромными валунами, с чахлыми карельскими березками и почти метровой толщины мохом ягелем. Все остальное носим на руках.
Налеты следуют за налетами. Фашистам не удалось взять город и порт с суши, теперь они с ожесточением бомбят его и палят зажигалками. А город в основном рубленый, деревянный, даже тротуары из досок сделаны. От налета к налету, с утра до ночи, с ночи до утра с боями и потерями оттачивалось наше зенитное мастерство, повышалась точность огня, росло число сбитых стервятников. Тут, у орудий, росла и крепла наша фронтовая дружба.
Мои фронтовые друзья — командир батареи, а затем и дивизиона капитан Анатолий Водолазкий, ныне доктор исторических наук, профессор; полковой врач, военврач 3 ранга Володя Некрасов, заслуженный врач РСФСР, чудесный хирург, начальник одного из хирургических отделений Главного военного госпиталя имени Н. Н. Бурденко; и наш комиссар парковой батареи, младший политрук Т. Горкунов — заведующий сектором ЦК ВЛКСМ; и бывший старший арттехник дивизиона Юрий Бахшинов — начальник главка одного из министерств, и многие другие — все мы остались верны этому великому чувству Родины, чувству, которое пронесли через войну и через всю свою жизнь. Я не могу не сказать о мужестве и доблести наших солдат и сержантов и с особой теплотой вспоминаю вас, девушки-зенитчицы. Вы прибыли к нам в полк зимой 1942 года как посланцы доброй и трудовой, замечательной своими делами Вологодской области. Мы, мужчины, никогда не забудем ваш солдатский подвиг.
После завершения разгрома противника в Заполярье в октябре — ноябре 1944 года (в те дни я командовал 426-м отдельным Краснознаменным зенитным дивизионом) нас перебросили на запад. В моем личном архиве сохранилась небольшая фронтовая фотография последних дней войны, когда после успешного отражения внезапного налета на Варшаву и особенно на варшавские мосты — артерию, питавшую наши войска перед решающим наступлением на берлинском направлении, многие из дивизиона были награждены орденами и медалями.
Отгремела война. Многие из нас, офицеров, пошли в академические аудитории, учились и дальше «военному делу настоящим образом». А потом несли свои знания в войска, готовили людей к трудным испытаниям современного боя. Было нелегко, но всегда нас согревало святое и светлое чувство любви к своему социалистическому Отечеству. С чувством Родины в сердце мое поколение вставало и шло в атаку, побеждало, падало в сражениях и уходило в бессмертие. Поколение, которое и сегодня работает так же самозабвенно и горячо там, куда его и каждого из нас лично посылает ленинская партия.
Нельзя забыть и это. Куба. Октябрь 1962 года. Мы, советские люди, учимся испанскому и учим наших друзей русскому, всему тому, что умеем делать сами, чему нас научила от рождения наша Отчизна.
Тревожные дни и недели карибского кризиса. Американский империализм пытается задушить молодую республику. Вся Куба в окопах. И когда в пятидесятиградусную жару с мощными, но короткими тропическими ливнями врывается звенящий гул американских реактивных самолетов, взлетевших с ближайшего авианосца, когда острейший рубеж войны и мира проходит здесь, на этом самом рубеже, мы еще больше чувствуем верное и спокойное сердце своей далекой Родины — Союза Советских Социалистических Республик, всегда сверяем свои часы с размеренным и знакомым с детства боем Кремлевских курантов Спасской башни. И здесь, за тридевять земель, где непременно быть надо, знаю, что горячая земля Кубы мне так же дорога, как земля моей России, земля, которая согревала мои детские босые ноги. Эта кубинская земля мне также дорога, как земля моих берез и тополей, степей и строек, земля моих отцов, моих дел и моих мыслей.