Сейчас я в отставке. Возраст берет свое. Но не хочет и не может расстаться сердце с родной армией. Шестьдесят ее героических лет — это перекрестие судеб миллионов советских людей, поднятых к активной деятельности Великой революцией, озаренных негасимым светом Октября, несущих его победное знамя от победы к победе.
Я радуюсь, что был среди этих людей. Жил и живу их волнениями, высокой заботой о защите Родины.
Г. Рожнов,
подполковник
ЗОЛОТАЯ СВАДЬБА
Летом 1976 года, примечая «секретничавших» между собой детей, приехавших погостить в родительский дом, Наталья Ильинична догадалась: помнят дети, какое событие приближается у отца с матерью, и собираются разделить со стариками их большую радость… Когда же подошел срок, Наталья Ильинична и Егор Степанович решили, что как бы ни хотелось им видеть на своем торжестве всех детей, а только неразумно отрывать их от собственных дел и забот ради одного только дня, пусть даже значительного. И решили старики даже телеграмм не посылать, пусть, мол, будет как будет. Кто сможет — и так приедет, а кто не сможет — разве ж на это обижаться? Иные вон в какой дали живут от Теряева.
Но близился заветный день, и все чаще, особенно вечерами, подолгу рассуждали муж и жена, кто из детей будет на золотой свадьбе, а кто — нет. Суждения были разные, и юбиляры засомневались: правильно ли они поступают, не посылая детям приглашения? Потом вновь житейская мудрость брала верх: нет, не резон беспокоить всех сынов и дочек.
«Володя, конечно, будет на празднике. Ему что — завел мотоцикл и через десять минут — у родителей; он здесь же, в Теряеве, председателем сельпо работает. Дальше Подмосковья и не уводила Володю судьба: с пятого класса учился в школе-интернате в Волоколамске, потом в столичном техникуме; армейскую службу проходил тоже поблизости. Можно бы и Ване приехать, — думали старики, — недалеко он — в Череповце: правда, работа у него важная — второй помощник капитана большого сухогруза. Вдруг он в рейсе?»
— А вот Шура и Зоя непременно будут, — уверенно говорила Наталья Ильинична. — Помнишь, Егорушка, в письмах обещались они, что привезут к нам внуков на лето?
Отец с матерью заводили разговор о других детях — и все больше у них появлялось надежд, что многие из четырнадцати ненаглядных сыновей и дочек вот-вот приедут в Теряево. Николай ведь тоже близко — в Ступино. Очень порадовались за него родители, когда прочитали в газете, что фрезеровщику Н. Скотникову присвоено звание «Мастер — золотые руки». Николай, он сызмальства все делал добротно, на совесть, на старшего брата Петра все поглядывал — тот теперь в Москве, один из лучших формовщиков Прожекторного завода. Впрочем, можно ждать и Валентина, и Анну, и Антонину…
Думали о своих дорогих детях родители, и согревала их души простая мысль: все четырнадцать живут достойно, идут дорогой тружеников, знающих и любящих свое дело. Да и разве можно жить иначе в Советской стране — стране Великого Октября!
С малых лет узнали дети, что можно очень просто, без лишних хлопот записаться и ходить в школу; что ничего не стоит поступить и учиться на всем готовом в школе-интернате, суворовском училище, техникуме, институте. Повзрослев, они выбирали себе работу по душе — есть среди Скотниковых офицер, моряк, инженер, рабочий, колхозник, служащий. Те из них, что живут своими семьями, имеют либо удобные квартиры в Москве, Подмосковье, Ленинграде, Новгороде и Львове, либо собственные дома в поселках и деревнях.
Но, щедро получая от общества, они так же щедро отдавали и отдают ему свои силы, знания, умение. Никого из них не укоришь в нерадивости; напротив, каждый отмечен и знаками трудовой доблести, и почетными грамотами, и уважением людей.
А ведь судьбы большинства из четырнадцати детей складывались отнюдь не в самые благополучные для страны годы. Старшей дочери, Анне, к началу Великой Отечественной войны исполнилось лишь тринадцать лет, а за ней шли еще шестеро — мал мала меньше. И вовсе не миллионером был созданный в начале тридцатых годов здешний колхоз «Серп и молот». И, стало быть, не приходится говорить о полном достатке в родительском доме в то время. Кем только не работал тогда Егор Степанович: и плотничал, и кровли крыл, и печи клал. Наталья Ильинична тоже не была колхозу обузой — с любым делом управлялась.
Но положа руку на сердце признаем: трудись родители хоть круглые сутки — и то не поднять бы им семерых детей без помощи государства, правления колхоза, сельсовета. Помощь получали они тогда немалую: новый дом был поставлен, младшие ребятишки устроены в первые в колхозе ясли и детсад, продуктами колхоз семью обеспечивал, обновками для малышей. Пусть нелегко, но счастливо жила большая семья, свято веря, что придут лучшие времена, что богаче станет родная страна, а с нею и отчий дом станет богаче.